собой полностью. Странно.
Я развернулся и покинул комнату, оставив Уэса лежать в собственной крови. Мне нужно было срочно проветриться, очистить разум, подышать свежим воздухом.
Дом ожил. Его стены с черно-белыми лилиями, как будто заколыхались, словно морские волны в моменты шторма. Из глубины его древесной утробы доносились клокочущие, бушующие звуки. Но никому не было дано их слышать. Дети в полумраке гостиной пили кока-колу, ели закуски, смеялись и разговаривали. Играла быстрая музыка. Неугомонные тени по-прежнему прыгали по стенам чуть более возбужденей, совершая причудливые, страстные движения в оранжевых красках огня. Я находился в другом месте. Этот дом показал мне свою истинную сущность. Открылся мне. С этого все и началось…
Я выбрался на улицу – вспотевший, словно меня окатили ледяной водой. Простоял пару минут, пытаясь перевести дух, и отправился по брусчатой дороге в сторону фонарей. На дворе стояла глухая ночь. И лютый холод заползал под одежду, сковывал и пробирал до костей. Но было ли это внешнее или что-то внутри меня, я это так и не понял. Мысли в сознании устроили настоящую третью мировую войну.
«Убийца! Я – убийца! Убийца… Это вышло случайно. Я его не убивал. Не убивал! Нет, это случайность. Это сон. Дурной сон. Вечеринка завтра, и я на нее не пойду… это оно убило его… оно… проклятый зеленый туман!..»
Остальную часть ночи я провел дома у себя в спальне, не смыкая глаз. В таком же состоянии прошел день. Родители несколько раз стучали в комнату, просили выйти, но я не открывал им и не отзывался. Четыре раза папа срывался, надрывая глотку, кричал через стенку, приказывая мне «открыть эту чертову дверь!». Я слышал, как они опять бранились с мамой. Даже сейчас, когда их ребенок попал в беду, они не переставали кричать друг на друга, как собаки. Однако, в силу сложившихся обстоятельств, мне было абсолютно на это плевать. Будто что-то замкнуло в мозгу.
Все это время я ждал, как приговоренный на казнь, когда к нам в дом нагрянет полиция, чтобы арестовать меня и посадить в тюрьму за убийство. Только об этом я и думал, словно параноик вздрагивая от каждого шороха. Мысли путались, строили в голове железную клетку – в ней сидел я, поджав под себя ноги, потерянный, напуганный и совершенно одинокий. Неизбежно должно было произойти что-то ужасное. Эта ситуация медленно, но верно сводила меня с ума, ибо, чем дольше я тянул со временем, тем явственнее казалось, что вот-вот, как гром, раздастся звонок в прихожей и на пороге предстанут два офицера полиции в темно-синих костюмах и с бляхами в протянутых руках. Их каменные морды будут равнодушны к моим попыткам оправдать себя. Они наденут на меня наручники и уведут от родного, светлого, любимого мира. Больше я уже не вернусь. Произойдет что-то ужасное. Эта извечная неизвестность хуже любой пытки. Она неизбежна и придет только тогда, когда ты не будешь ее ждать. Нет, мистер, не будешь ждать.
«Чистосердечное признание, – подумал я, – облегчит мою участь. Лучше рассказать все, как есть, и ничего не скрывать. Зеленый туман, "Здоровяк" и печатная машинка.