рожденным от удара молнии[27]. И ведь везло же ему чертовски, ни разу не возвращался без добычи. Причем не без какого-нибудь там панцуя-танзаны – в руки ему шли сипие и упие, а однажды он нашел шестилистный липие[28]. Вот было шуму-то, гаму. И денег…
Графинчик между тем потихонечку пустел, брусничная аква вита летела птицей под оленину, неспешно текла, согревала душу, по-родственному сердечная негромкая беседа. Потом все захотели песен и затянули ладно, хором, с подголосками: «Ох ты горе мое горе, злая мачеха Сибирь». Хорошо пели у Бродовых, слаженно, с чувством, с душой. Правда, не долго – едва дошли до баллады о бродяге, который Байкал переехал, как в окошко постучали. Это по-соседски зашел на огонек знакомец Бродова-старшего, бурят Хагдаев. Собственно, не просто знакомый – любезный друг, испытанный подельник, правая рука. Свой человек в доску.
– Здравствуйте, однако, – ухмыльнулся он, показал прокуренные зубы и, будучи немедленно определен за стол, шмыгнул носом дружески и добро. – Ну что, Данилка, как дела? Как, командир, однако, живешь-можешь?
Вот так, хоть и ростом под потолок, и плечищи не про всякую дверь, а все одно – Данилка. Даром что столько лет прошло, все одно остался Бродов-младший для Хагдаева мальчишкой. Шустрым пареньком, трепетно внимающим занимательнейшим байкам – о Золотой Бабе, о Чертовой скале, о легендарной бурятской шаманке Одэгон, очень-очень сильной шаманке, однако. Да, что-что, а рассказывать Хагдаев умел, да и темы разговоров знал не понаслышке. Потому как сам происходил с байкальского острова Ольхон, энергетического центра всей великой Сибири, из тамошних шаманов, и та самая ведунья Одэгон приходилась ему дальней родней. Все предки у Хагдаева скакали на бубне, который по шаманским понятиям является конем, а колотушка – кнутом, по всем трем мирам, Нижнему, Среднему и Верхнему. Они почитали верховного бога Бурхана и врачевали людей, так что хочешь не хочешь, а получил он в наследство неподъемное бремя сокровеннейших знаний. Однако же держался скромно, в бубен хэсэ не бил, использовал свои волшебные способности для нужд сугубо земных – отыскивал в трясине для Бродова-старшего все эти «Камацу», «Като» и «Катерпиллеры». Ну а еще попутно общался с Бродовым-младшим – своих-то детей у Хагдаева не было. Кого только ни просил – и хозяев скалы Саган-Заба Бурал саган нойона с Буралше саган хатан, и духов горы Сахюртэ Сарма саган нойона с Сахюртэ саган хатан, и рядовых богов бумал-бурханов, и самого Бурхана – без толку. Как видно, без дьявола Шитхыра и его треклятых злых духов бохолдоев дело здесь не обошлось.
– Как можем, дядя Степан, так и живем, – отозвался Данила, уважительно кивнул и вилкой загарпунил маринованный грибок. – Стоим на страже результатов приватизации.
Приватизацию, честно говоря, он не одобрял. Ну да, раскромсали, раздербанили, растащили по углам подгоревший пирог социализма. Замешанный на поте, на крови, на слезах миллионов людей. Вот тебе и вся перестройка. А еще говорят, на чужой каравай рот не разевай, – фигня,