отвечал Хвалис на ее невысказанные намеки, и видно было, что он и сам много раз об этом думал. – Ты сама-то кто? Твоя мать – кривического рода, а отцовский род – из голяди! И Воловичи такие же! И сами Ратиславичи – или у нас голядок в роду нет? Все мы здесь полукровки – и ты, и я, и сам князь Вершина, отец мой! Так чем я хуже вас? Чем я хуже других? Хуже Люта?
– Это другое дело. Голядь этой землей искони владела, кривичи с ней уже не первый век в дружбе живут, мы с ними родня. А вы…
– Ну так и что же? – угрюмо отозвался Хвалис, с трудом одолев досаду. – Или я теперь не человек? Отец меня любит. Побольше иных любит, как будто ты не знаешь! Он меня в обиду не даст. И кто угрянским князем будет – тоже еще неизвестно. Так что смотри не прогадай.
– Ты князем думаешь быть? – изумилась Далянка.
– А что – не веришь?
– Да ты даже в бойниках не был!
Она сказала правду: когда Хвалису исполнилось двенадцать лет и ему пришел срок, как всем отрокам, уходить в Варгу, Замила не отпустила его. Твердила, что ее сын слишком слаб и не выживет в лесу без заботы родителей. У диких склавинов имелось много диких обычаев, и доверить этим обычаям свое любимое дитя она не соглашалась. Хвалис, хоть и был на самом деле не слабее прочих, не стал особенно спорить: в душе он опасался, что в лесу его просто убьют, выбрав подходящий случай. Ведь бывало порой, что бойники погибали: охота, походы, учебные схватки, да просто ссоры или шалости растущих парней, – очень многое в лесной жизни грозило безвременной смертью неопытным, незрелым, но вздорным, как все в этом возрасте, отрокам, предоставленным почти только самим себе. Разумеется, и варга, и десятники из числа «отреченных волков», и просто старшие, кто поумнее, следили за молодыми и старались предотвращать несчастные случаи, но в лесу никто не будет, как мать и нянька, ходить за ребенком и оберегать от малейшего беспокойства.
Князь Вершина понимал, что его второй сын, которому он дал княжеское имя, совершает ошибку. Если бы Хвалислав пошел в Варгу, как другие юные Ратиславичи, и сумел наладить отношения с парнями, стать для них своим, то его отчуждение навсегда закончилось бы. Но спорить с младшей женой князь не стал. В глубине души он понимал справедливость ее опасений: если отроки захотят избавиться от чужака, на Волчьем острове им это сделать проще простого. И ответа не спросишь – в лесу он принадлежит только «волкам», прочие родичи не имеют на него никаких прав. В итоге оказались правы все: Хвалис остался жив и здоров, но от молодых Ратиславичей, прошедших через Варгу как положено, его теперь отделяла еще более высокая стена, чем в детстве. Даже мальчишки, кому двенадцати еще не исполнилось, дразнили его – дескать, кто в Варге не бывал, тот навек малец беспортошный!
– А что бойники! – в гневе закричал Хвалис, которому сразу вспомнились все эти насмешки. – Только там мужчиной быть учат! Да я и без бойников такое умею! Сейчас увидишь!
Схватив Далянку в объятия, он попытался опрокинуть ее на траву. Девушка вскрикнула, а Лютава выскочила из-за орехового куста и гневно