Хвост с Красавчика сыми – и так будет наш. Акинолос на ферме?
– Вместе с дамой.
– Отправь их к макаронникам. Луиджи бойца просит. Его семейку бочкуют, как селедок.
– Своей пехоты нет, что ли?
– Засвеченная. А нам грех не помочь забугорному братану. Не за так, за четвертинку берега. Через пару лет она будет нам в самую жилу… Как там, у военных кличут запасную малину?
– ЗКП. Запасной командный пункт.
– Во-во!.. Все, Пилот. Крути трындух в Лихославле.
Утром сыскарь Вовочка поехал в Склиф. Красотуля-врачиха уже сменилась с дежурства, но отрабатывала дневную смену. Она милостиво разрешила проведать больного.
Одна половина лица Кузнецова была багрово-синей, но глаз приоткрылся. Другой глаз глядел с угрюмой обидой, но в целом – нормально.
– Привет, болезный! – поздоровался Вовочкин. – Докладываю: бабки по-прежнему у Плевако. Папку Ненашина и диктофон с кассетами уперли. Значит, дело в советнике.
Кузнецов согласно мотнул головой.
– Боюсь, что продает тебя кто-то. Кому известно, что досье советника хранишь дома? Кто заказал пропуск тем, что хотели тебя купить?..
– Может, менты за взятку пропустили? – разлепил губы Кузнецов.
– Вряд ли. Я позвонил Наталье Марковне. Она сказала, что на заявке фамилии визитеров вписаны другим почерком. В бюро пропусков телефон внутренний… Делать тебе сейчас нечего, потасуй-ка своих на предмет крапленой дамы…
– Вовочка, – прошепелявил Кузнецов, – тебе срочно надо в Лихославль. Записки хранятся у кого-то из подруг Соловьевой. Выясни, где она жила до Москвы. С кем дружила.
– Понял.
– И не задерживайся…
5.
Нужды мотаться самому в Тверскую губернию для Пилота не было – там рулил братками Белый. Но захотелось прошвырнуться, сменить обстановку.
В Лихославль он ехал в пакостном настроении. В душе будто поселились кошки. Эти твари гадили в душу уже второй месяц, с того дня, как стали пасти Красавчика. Опять сволочная политика, а ведь дал зарок после Белого дома не лезть в это дерьмо. А оно само вылазит из всех щелей. Что поделаешь, если деньги и политика – близнецы-братья…
Дом стоял на окраине города. Ворота открыл тщедушный косоглазый мужичонка. Он был из шестерок Туза еще с Потьминской зоны и числился владельцем дома. Хозяин кликал его Юлой.
Двор был большим, надежно упакованным в два забора. Высокий дощатый шел по внешнему периметру. Мелкосетчатый, на острых арматурных кольях – по внутреннему. В самом углу двора желтела просторная баня, рубленная из липы – любимое место отдыха Туза. На задворках крепенько сидел в земле приземистый кирпичный сарай с окошками-бойницами и огромным погребом, из которого шел лаз на огородные зады. К сараю притулился гараж на четыре автомобильные персоны.
– «Зверя» в гараж? – спросил косоглазый Юла.
– В гараж.
Жигуль Пилота с встроенной в автозеркало видеокамерой