чем кто другой; он сейчас же захотел убедиться в справедливости известия и отправился в Нанси, но он слишком понадеялся на свои силы, еще не восстановившиеся после болезни, и через неделю пришло от него письмо с уведомлением о нездоровье, задержавшем его дальнейшее путешествие. В тот же день почтальон принес письмо на имя Полины; к ней писал отец из Брюсселя, сообщая, что он попался в каком-то политическом заговоре и друзья спасли его от преследования полиции, дав возможность бежать, почему он и находится теперь в Брюсселе и, вероятно, останется здесь навсегда.
«Должно быть, он принял прокурора за сыщика и тщательно скрывал свое место жительства», – подумал Брише, когда жена рассказала ему о содержании письма, и немедленно послал Колару приказание прекратить свои напрасные поиски и возвратиться в Париж, как только позволит здоровье.
Через две недели слуга возвратился бледный и сильно утомленный. Это была единственная неприятность, причиненная тестем своему зятю. Колару надо было посылать деньги вместо Нанси в Брюссель. Но увы! Ничто не вечно в этом мире, а счастье – в особенности; это пришлось испытать и Брише после семнадцати лет полного блаженства, – он лишился своей жены, умершей от воспаления легких: она оставила ему в утешение прелестную шестнадцатилетнюю дочь, такую же добрую и умную, какой была сама. Надо сознаться, что смерть госпожи Брише подействовала на Колара более, чем на его господина; старый слуга буквально боготворил эту добродетельную и скромную женщину; он знал, сколько доброты заключалось в этом сердце, уже переставшем теперь биться. Но и она вполне оценила редкую преданность слуги, и в последнюю минуту, когда он рыдал, сидя у ее изголовья, а Брише находился почти в бессознательном состоянии от горя, она тихо сказала верному слуге:
– Береги мою дочь!
Эту последнюю волю умирающей Колар свято выполнил; он перенес на дочь всю свою любовь к матери. Никогда молодая девушка не была окружена такой нежной заботой! Одно ее слово или желание были приказанием для неутомимого старика, сделавшегося рабом Полины. Сам Брише очень тосковал и плакал, а потому его печаль, как всякое сильное чувство, не могла быть долговременна. Привыкнув видеть возле себя ласковую и заботливую жену, он страшно скучал один в своем роскошном доме и через два года вдовства решил, что можно найти потерянное счастье во втором супружестве. Ему было тогда пятьдесят два года, а в эти лета люди всегда делаются эгоистами, забывая о своей старости; он искал жену молодую.
Но чтобы друзья не осуждали его за такую глупость, он уверял их, что молодая госпожа Брише будет не мачехой, а подругой для его дочери.
После долгих поисков он остановился на Авроре Фукье, дочери капитана, сделал предложение ее отцу и получил его согласие; капитан с радостью ухватился за зятя, который хотя и был старше его летами, но зато богач. Сообщая слуге о своей женитьбе, Брише счел нужным прибавить, как будто извиняясь:
– Ты знаешь, добрый мой Колар, я был совершенно один