не пустят втроем, – растерянно обратилась она к Марго и Кире.
– Ну и ладно, идите с Кирой, мне все равно не очень-то и хотелось, – сказала Марго, – я пока похожу по их парку.
– Если захочешь, ты сможешь подняться к Розе после нас, – предложила Кира.
– Это как решит врач, – вмешался в разговор вахтер, – если пациентка сильно устанет, вас не пустят!
– Ладно, посмотрим. В общем – топайте, я буду неподалеку.
Марго вышла на улицу. По правде говоря, она даже была рада, что так получилось: ей совсем не хотелось смотреть на Розу в таком состоянии – того вечера у пианино вполне хватило.
Девушка огляделась, выбирая, куда бы пойти. Справа по аллее виднелась скамейка, и Марго направилась к ней. Расположившись, Марго достала из рюкзака захваченный из дома альбом Врубеля и пролистала иллюстрации, но, несмотря на царящий вокруг покой, сконцентрироваться не удавалось. Да и не хотелось думать о статье. Наверное, придется сменить тему. Ну что нового можно написать о Врубеле? Или вообще завязать с живописцами?
От раздумий Марго отвлек дворник, появившийся в конце аллеи. Высокий тощий мужчина в длинном поношенном плаще приближался к скамейке, ритмично подметая асфальт. Выглядел он приэкзотично – длинные темные сальные волосы прикрывали изуродованное шрамами лицо, грязный плащ был надет на голое тело, брюки, висевшие на тощих бедрах, заканчивались чуть ниже колен, обуви вообще не было. Возраст его Марго определить не смогла. Ему с равным успехом могло быть и двадцать, и сорок.
Поравнявшись с Марго, он бросил на девушку любопытный взгляд и улыбнулся. Марго поразилась, насколько искренней и заразительной оказалась его улыбка. Неожиданно для себя она улыбнулась в ответ. Собственная несдержанность раздосадовала Марго, и девушка, чтобы скрыть смущение, уставилась в альбом. Там на весь разворот размещалась знаменитая «Гадалка». Марго сделала вид, что внимательно рассматривает на самом деле хорошо знакомую картину. Ей очень хотелось, чтобы странный дворник вернулся к своим делам и отстал от нее, но он замер у скамейки и даже подошел поближе, чтобы заглянуть в ее книгу.
Марго покосилась на его босые ноги и поежилась от холода.
«Март все-таки. Так и околеть можно».
– Я привык, – ответил дворник, – да и зима уже кончилась.
«Вот идиотка, – обругала себя Марго, – неужели я это сказала вслух?»
– Извините, я не должна была лезть со своими замечаниями, – смущенно пробормотала она, избегая смотреть на его изуродованное лицо, – не знаю, что на меня нашло.
– Да я и сам в шоке, – ответил ее неожиданный собеседник, – обычно такие, как ты, даже не замечают таких, как я. А чтобы со мной кто-то по собственной инициативе заговорил – так это вообще в первый раз.
– Извините, – еще раз повторила Марго, желая провалиться сквозь землю и упорно пялясь на иллюстрацию.
Несмотря на ее жгучее желание, мужчина все не уходил.
– Да, не повезло художнику, – вздохнул он.
– Что? – Марго все-таки пришлось поднять на него глаза.
– Не повезло художнику, нарисовавшему этот портрет, – дворник кивнул