отвечал односложно, машинально откручивая янтарные ягодки от спелой виноградной грозди, лежащей перед ним на влажном фестивальном проспекте. О «Карнавальной ночи» говорить не захотел:
– Ой, да я так много чего об этом уже наговорил, – вяло махнул рукой. Почитайте где-нибудь.
Но книгу, что я принес с собой, подписал, даже испросив мое имя – «Владимиру Викторовичу с добрыми пожеланиями. Эльдар».
Я храню ее бережно, часто наугад открывая на разных страницах. Сейчас, когда отечественное кинопроизводство идет «своей дорогой», ужасно колдобистой и к тому же далеко в стороне от настоящего киноискусства, воспетого неповторимым Эльдаром, мы еще и еще раз ощущаем всю горечь его потери.
Хотя и признать надо, что «розовые облака», куда мощью своего неуемного таланта он поднимал всех нас, были всего лишь цветастым миражом, этаким «веселящим газом». Там, в Анапе, уже немало поживший и еще больше переживший, к тому же не очень здоровый Эльдар Александрович Рязанов, я думаю, лучше всех понимал, что поставленная им в пору большущих надежд «Карнавальная ночь» уже никогда не повторится – ни на экране, ни тем более в жизни. Даже в Анапе, «царстве счастливого детства», куда мемориальные звезды прошлого охотно съезжались всякую осень. В сущности, чтобы в предпоследний, а часто даже в последний раз посмотреть друг на друга, вспомнить лучшее. С каждым следующим «Киношоком» их было все меньше и меньше, пока не исчезли вовсе, один за другим уйдя в вечность…
Вот эта печальная реальность для людей моего поколения была и остается непреходящим шоком, особенно, когда на Новый год снова и снова звучит и воскрешает навсегда канувшее простенькая, как зимняя поземка, песенка «Про пять минут». Ни Эльдару Рязанову, ни Люсе Гурченко, ни Игорю Ильинскому, ни Сергею Филиппову, ни десяткам других замечательных киноволшебников, воистину народных, замены нет. И не предвидится! Куда ни повернешься, везде мармеладный брюнет Данила и его многочисленные клоны, в окружении бритоголовых «быков», свободно разгрызающих засолидоленные амбарные замки. К тому же поголовно вооруженные общенародным пистолетом Макарова, основным предметом, поддерживающим драматургическое развитие киносюжетов, которые нынче называются полупонятным английским словом «экшен».
Вместе с ним, то есть экшеном (что в переводе означает «действие»), цугом идут еще менее понятные «шутеры», «файтинги», «платформеры» и примкнувшие к ним «квесты» – наше сегодняшнее киновсе. Это и переуродовало замечательное, доброе и сердечное отечественное кино в бесконечный заокеанский боевик. На их языке все это называется «аркадные игры». А если нашими словами, то нарочито примитивный игровой процесс с большим количеством трупов. Вот и играем, как с огнем. А раз на экране, то в жизни тоже…
Эх, хороша была дорога!
Существует довольно распространенное заблуждение, что во времена социализма, особенно развитого, самые непотребные разговоры советские люди вели на домашних кухнях. Это не так! Точнее, не совсем так…
Самые откровенные, аполитичные диалоги (да и монологи тоже) звучали в гаражах, то есть в гаражно-строительных