Рунов Владимир Викторович

Путешествия по розовым облакам


Скачать книгу

Алексеева, генерала от инфантерии, начавшего армейский путь юным адъютантом знаменитого Скобелева, того, что спас болгар от турецкого ига и кончившего земной путь 8 октября 1918 года в Екатеринодаре, охваченном лютым противостоянием гражданской войны. Именно в столице Сербии стоит сегодня обелиск с одним только словом, выбитом по темному мрамору: «Михаил».

      Однако мало кто знает, что сей Михаил очень знаковая персона для нашей мученической истории, убежденный монархист, «слуга царя, отец солдатам», боготворивший императрицу, но когда она спросила, почему Командующий противодействует приезду в могилевскую Ставку Григория Распутина, ответил с солдатской прямотой:

      – Я не имею права противиться воле Вашего Величества, но должен доложить, что день приезда сей личности в Могилев станет днем моей отставки…

      Боже, как дорого обходятся России во все времена дикости личных неприязней! Измотанные войной немцы уже были готовы обсуждать условия мирного договора, а поэт Блок восторженно кричит на всех перекрестках:

      Мы на горе всем буржуям

      Мировой пожар раздуем.

      Мировой пожар в крови, Господи – благослави!..

      Все как в дурдоме. Алексеев умоляет Николая не покидать Ставку. Больной, с температурой под сорок, едет в царскую резиденцию, бросив на ходу одному из штабных генералов: «На колени встану, умолять буду не уезжать. Это погубит Россию!»

      И, действительно, встает! Царь обещает остаться.

      – Кажется, уговорил! – шепчет обессиленный, в горячечном состоянии падая в постель. К высокой температуре добавляется почечная колика, заработанная еще в русско-японской войне. Но Государь в своей непоследовательности медленно, но верно подводит империю (да и себя тоже) под топор. Через час Алексееву доставили депешу с царским вензелем, где рукой Николая бегло написано:

      Я все-таки уезжаю…

      Старик (а Алексеев старик, особенно по меркам того времени, ему за шестьдесят) снова собирает силы, меняет влажное исподнее и едет прямо на железнодорожную станцию. Императора, под горло застегнутого на все пуговицы полевой шинели, застает у ступенек блиндированного вагона. Но тот, не вступая в полемику, отвечает коротко, но твердо: «Возвращаюсь к семье… Вы командуйте, у вас это лучше получается…»

      Морозным утром 28 февраля 1917 года происходит то, чего больше всего боялись, поскольку угрожающие события накручивались как снежный ком. Накануне кабинет министров во главе с князем Голицыным самораспустился, по сути, разбежался…

      Ставка притихла, и об императоре двое суток ничего не слышно. Знали только, что в домашнем кругу, откуда и пришло известие о болезни дочерей корью. Это вроде и стало поводом для стремительного отъезда.

      Далее мутотень с участием растерянного щуплого человека, которого судьба (в том числе и на его беду) вознесла на трон самой большой империи мира. Поток телеграмм, телефонные звонки – все без ответа. Полная растерянность и, что страшно, в высших эшелонах власти.

      В