юные годы, свои горячие мечты! Ведь мечтали же и вы когда-то?
– Я? Нет, я в твои годы не мечтала. И воли своей у меня не было. Я только слушала и покорялась; в моем нраве никогда не было строптивости… За то Господь возвеличил меня. Для того чтобы жить так, как хотелось мне, чтобы дать волю и сердцу, и уму, я дождалась той минуты, когда стала совершенно самостоятельной. Власть – сила; в ней и мощь, и свобода. И ты можешь дождаться ее, как дождалась ее я. Потерпи; перенеси те испытания, какие посылает тебе судьба, склонись пред ее велениями и терпеливо жди своей доли. В умении ждать – вся людская философия, в нем вся сила, весь вопрос людского счастья. Не отвечай мне ничего теперь! Подумай – и я уверена, что ты не захочешь огорчить меня!..
Государыня протянула руку племяннице и сделала ей знак удалиться.
Эти разговоры и объяснения утомили сильно и часто недомогавшую императрицу. Ей были нужны покой и отдых. Она тоже устала от жизни, и та свобода власти, о которой она только что говорила племяннице, не дала ей того счастья и того покоя, каких она ждала от нее.
V. На царском пиру
Приготовления к летнему балу, последнему перед переездом высочайшего двора на дачу, были сделаны блестящие.
Императрица Анна Иоанновна, вообще любившая пышные балы и празднества, на этот раз выразила желание, чтобы бал вышел особенно блестящим, и покорный ее воле Бирон, без санкции которого в последнее время уже положительно ничего не делалось при дворе, «разрешил» отпуск экстренных сумм на расходы по летнему балу.
Вечер, назначенный для бала, выдался особенно удачный, и толпы любопытных чуть не с утра запрудили все окрестности Летнего дворца, чтобы видеть блестящий съезд приглашенных.
«Блеск» съезда был, впрочем, относительный. Бесповоротно роскошны были только наряды и экипажи представителей иностранных держав; что же касается нашего русского дворянства, то, несмотря на то что в число приглашенных вошла на этот раз поголовно вся петербургская знать, ничто в нарядах и обстановке гостей не гармонировало одно с другим. То из роскошной кареты с рослыми гайдуками в богатых ливреях неуклюже вылезал бестолково одетый барин; то модная красавица, в пудре и в фижмах, неловко и как бы конфузясь, спускалась с целого ряда ступеней раскинутой подножки такого допотопного экипажа, в котором и в люди показаться было совестно. Мужчины еще более или менее укладывались в одну общую форму, но дамские туалеты представляли такую смесь роскоши, безвкусицы, бедности и богатства, что бал подчас выглядел потешным маскарадом.
В самом дворце, как бы в противоположность этому, все дышало порядком, почти восточной роскошью. Столы были накрыты истинно по-царски; цветов было такое изобилие, что на этом вечере были опустошены все царские оранжереи; близкий штат императрицы блистал самыми роскошными и прихотливыми нарядами.
Принцесса Анна Леопольдовна, одетая в костюм той кадрили, в которой она должна была участвовать, встречала гостей в качестве молодой хозяйки во втором приемном зале, и после официального поклона