жена.
Но Иван, не ответив, вышел из избы.
– Ну и темь же!.. Да и погода ж! Эвон и избы его не найдешь… Долго ль мимо пройти в мраке таком?! И луна, как на грех, реже проглядывает… И понесла меня нелегкая! Экую глупость сотворить, – ворчит, кутаясь в шубу, боярин, грузно ступая по сугробам снега одной из глухих улиц Москвы.
Вдруг он почувствовал тяжелую руку на своем плече, и глухой голос проговорил над его ухом:
– Скидай шубу, боярин, да молись Богу… Конец тебе пришел!
Холодное лезвие ножа коснулось его горла. Однако путник не потерялся. Он с силою оттолкнул грабителя.
– Молись сам лучше о душе своей грешной – пристрелю! – грозно воскликнул он.
Слышно было, как щелкнул курок пистоли.
Луна проглянула из-за облаков и осветила лицо боярина.
– Правитель Борис Федорович! – в ужасе вскричал разбойник и вдруг бухнулся на колени. – Прости! Не погуби! – завопил он.
– Брось нож! – приказал Годунов.
Иван – это был он – далеко отшвырнул ножик.
– Смилуйся! Не ради корысти – ради хлеба пустился на такое! – продолжал молить Безземельный.
– Не врешь? – спросил правитель, смотря на лицо разбойника, казавшееся еще бледнее от неясного лунного света.
– Вот те крест! Посмею ль врать… Дети с голоду помирают. Хлеба корки черствой нет…
Годунов молчал.
– Ладно… После потолкуем… – наконец промолвил он. – Избу Кузьмича знаешь?
– Ведуна-то? Как не знать! Тут недалече.
– Вставай да проводи меня к нему.
– Боярин! Простил ли ты меня, окаянного? – причитал Безземельный, все еще не поднимаясь с колен.
– Сказал – после потолкуем. Веди! – приказал Борис Федорович.
Иван поднялся.
– Ступай впереди. Да помни – пистоль у меня наготове. Чуть что – пристрелю!
– Помилуй, боярин! Да нешто у меня креста на шее нет, чтоб я…
– Ладно, ладно! Веди уж знай!
Они зашагали. Луна то показывалась, то скрывалась. Иван вел Годунова по узким переулкам. Вышли к устью Неглинной.
– Вот и его лачужка… – сказал Безземельный.
Годунов различил покосившуюся ветхую избенку.
– Спасибо. Скажи, будешь еще промышлять разбоем? – спросил Борис Федорович.
– Ни в жисть! Впервой ведь сегодня вышел… Слава богу, не попустил Он до греха.
– Тебя как звать?
Недавний грабитель испуганно взглянул на Годунова:
– Не погуби! Отпусти!
– Да я не хочу губить тебя!
– Зачем же спрашиваешь, как звать?
– Мое дело. Говори!
– Иваном Безземельным… – уныло проговорил тот.
– Узнаю, каков ты человек. Коли взаправду только впервой, да и то с голоду, на разбой вышел – не забуду тебя милостью; если соврал ты – тогда берегись!
– Ей же богу!..
– Хорошо! А теперь запомни: ни отец родной, ни мать родная слова единого слыхать от тебя не должны о том, кого ты тут видел. Затаи в душе это и крепко храни до скончания живота.