Возьми их, они и теперь твои. Без тебя они мне не нужны. Ты один радовал меня, один утешал бедную девушку-сироту, один заставлял ее забывать потерю своей матери, заставлял ее улыбаться в то время, когда она еще лежала на столе. Поэтому знай, что я живу и дышу для тебя. Подойди ко мне, мой милый, милый! Дай мне руку твою, она возбуждает во мне теплоту, дает жизнь; поцелуй меня! С этим поцелуем я вся и навсегда твоя!
Но головка ее опять склонилась на сторону, глазки закрылись, и она опять впала в беспамятство.
Приехал доктор Листениус, прибыли и люди Андрея Васильевича, Федор и Гвозделом; доложили о приезде кареты, верховых. Доктор начал исследовать больную, стал трогать, слушать, изорвал ее рубашку и кофту, чтобы осмотреть ушибы. Она иногда стонала, но не приходила в чувство.
Андрей Васильевич отошел к окну и ждал ни жив ни мертв.
Наконец доктор кончил, уложил ее и покрыл ковровой скатертью, снятой тут же со столика. Устроив все это, доктор задумался.
– Ну что, доктор? – спросил Андрей Васильевич с трепетом, подходя к больной и смотря на нее с невыразимым сочувствием и сожалением.
– Что? Как вам сказать? Ушибы чрезвычайны, но дело не в них. С ними, Бог даст, справимся. Но чего я боюсь и чего пока в этом положении исследовать невозможно… между тем, по некоторым данным… чего я очень опасаюсь… не переломлен ли у нее спинной хребет.
– А тогда, доктор, а тогда? – со слезами на глазах спросил Андрей Васильевич.
Доктор пожал плечами.
– Во всем воля Божия! – сказал он. – Увидим! Вперед ничего нельзя сказать. Вот я пропишу, прикажите давать и прикладывать по указанию. Да что же сделалось? Где герцог? Герцогиня? Что все это значит?
Андрей Васильевич не слушал этих вопросов. Он думал о своем.
– Боже мой, в ее лета!..
– Не приходите в отчаяние, ведь мы еще ничего не знаем. Где герцог?
– Я ровно ничего не знаю и не понимаю. Я нашел принцессу внизу лестницы, как видите, совершенно разбитую.
Вошел адъютант Миниха, капитан Кенигфельс. Он объявил, что ему приказано герцогиню Бенигну и принцессу Гедвигу отвезти в Невский монастырь, куда отправили герцога до распоряжения.
Напрасно доктор восставал против такой отправки, заявляя, что принцессе Гедвиге такой переезд может стоить жизни; напрасно убеждал Кенигфельса и Андрей Васильевич, вызываясь ехать к фельдмаршалу и принцессе Анне, – Кенигфельс был неумолим.
– Приказано сию минуту отправить, я сделать тут ничего не могу! – говорил он.
Одно, на что наконец уломал его Андрей Васильевич, это чтобы он позволил отвезти ее в карете Андрея Васильевича, но с тем, чтобы его карету конвоировали два, назначенные Кенигфельсом, унтер-офицера. Андрей Васильевич вынужден был на все согласиться. Он, по крайней мере, мог принять меры, чтобы перевозка дорогой и милой ему девушки была для нее возможно менее беспокойна и вредна. Андрей Васильевич, уложив ее в карету, провожал до монастыря сам, верхом на лошади, которую взял у одного