доктрины, на которых была основана его точка зрения», – напишет Черчилль в своей статье «Мужчины, повлиявшие на меня и впечатлившие меня», которая вышла в феврале 1931 года вначале в The Strand Magazine, а затем под заголовком «Философы и друзья» в Collier’s. Общение с Кокраном научит Черчилля, что в политике, «как и в природе, края и границы всегда стерты, есть лишь немного линий, которые не смазаны»66.
О таких людях, как Бурк Кокран, говорят, что они сделали себя сами. В семнадцатилетнем возрасте Бурк приехал в США. Зарабатывая частными уроками, он сумел получить юридическое образование и стал со временем успешным адвокатом. Он дважды избирался в Конгресс и запомнится современникам как один из ярчайших ораторов своего времени. После лорда Рандольфа Кокран станет вторым человеком, оказавшим огромное влияние на развитие нашего героя, и первым, кто увидит в нем сильную, одаренную личность67. Также он станет первым, кто введет Черчилля в высший свет США. После представления высшему свету отпрыск британских аристократов будет ужинать в ресторанах знаменитого отеля Waldorf Astoria и кататься на буксире в порту, беседовать с Вандербильтами и членами Верховного суда, посещать ежегодное конное шоу и броненосный крейсер «Нью-Йорк». «Мы стали членами всех клубов, и каждый следующий знакомый соревнуется с предыдущим, чтобы сделать наше времяпрепровождение приятным», – писал Черчилль домой68.
Уинстон оказался внимательным и любопытным путешественником. Помимо полуночных бесед в библиотеке с Бурком Кокраном под бокал выдержанного бренди и кубинскую сигару, а также посещения великосветских мероприятий, он с большим интересом наблюдал за различными подробностями американского образа жизни. Он признавал, что Нью-Йорк «полон противоречий и контрастов». Огромное впечатление на него произвели трамваи – «идеальная система, одинаково доступная богачам и беднякам; превосходно». Причем самым большим откровением для него стало то, что развитие трамвайной транспортной системы происходило не на средства, полученные после «конфискации собственности» или «деспотичного налогообложения», а в результате «простой деловой инициативы». Не менее удивлен он был и бумажными деньгами, в частности долларом, посчитав его «самой унизительной “монетой”, которую когда-либо видел мир»69.
Наиболее негативное мнение у него сложилось относительно американской прессы, основным свойством которой он считал «вульгарность»70. Годы спустя он выразит свое отношение к бумажным СМИ США в емком афоризме: «Америка – туалетная бумага: слишком тонкая, а газеты – слишком толстые»71.
Не понравилась выпускнику Сандхёрста и военная академия Вест-Поинт. Вернее, принятые в этом учебном заведении порядки – запрет на курение, а также на личные деньги. Своему брату он писал, что курсанты Вест-Поинта «имеют еще меньше свободы, чем ученик любой частной школы в нашей стране». Черчилль считал, что столь строгая дисциплина не даст ничего хорошего. «Я нахожу подобное положение вещей позорным. Молодые