Владимир Кириллов

Телебайки. Трагикомические истории из жизни съёмочной группы


Скачать книгу

шалопутную твою жизнь —

      не моё собачье дело!

      Нас сводит в могилу алкоголизм,

      судьбы круша.

      Ладно, если б только тело —

      всё равно пойдёт червям на потребу.

      Но душу охмуренную не примет Небо.

      Зачем Богу безумная душа?!

      В топку чрева подбрасывая «поленья»,

      снедаемый страстью пылкой,

      ты повышаешь градус закабаления

      каждой последующей бутылкой.

      Надо волю поиметь – дать костру перегореть!

      Пора тебе изменить отношение

      к зловредному зелёному змию.

      Алкоголь не удовольствие и утешение,

      а охмурение и разрушение.

      Долой химическую эйфорию!

      Закончив чтение, Андрей быстро огляделся и дал указания оператору:

      – Сними этот дом, с привязкой к местности; несколько планов села; отдельно ворота; крупным планом – стихи. И Харлампия у ворот… Ну, да что я тебя учу – сам знаешь!

      Завершив наружную съемку, съемочная группа, ведомая захмелевшим Харлампием, последовала в дом поэта. С опаской ступив на прогнившее крыльцо, остановились у входной двери, обитой ржавым дерматином. Харлампий постучал в окно.

      – Заходите, открыто! – послышался решительный баритон.

      Мужчина, встретивший их, никак не соответствовал своему внушительному голосу. Был он хлипкого телосложения, к тому же плешив. Но эти лучистые глаза! Про них можно было написать отдельную повесть.

      – Иван Петрович, – представился он. – С кем имею честь?

      – Андрей, журналист, – протянул руку Андрей.

      – Петр, оператор.

      – Вадим, водитель.

      – Мы бы хотели, Иван Петрович, снять про вас сюжет, – Вы человек искусства, безусловно, талантливый, … Думаю, людям будет интересно познакомиться с вашим творчеством… вашим вглядом на… – смешался в речи Андрей.

      – Искусство, творения, талант, – усмехнулся поэт. – Как мне все это настохорошело! Не люблю высокопарных слов. Вообще, искусство – это большая редкость, должен вам заметить! А я всего лишь сочинитель. Отчасти – сумашедший… Да-да… у меня бывают припадки… чего скрывать! Кто-то называет это вдохновением… – Он, как саблей, махнул рукой. – Но не пытайтесь меня унасекомить. У вас этот номер не пройдет!

      Иван Петрович нервно прошелся по комнате, ероша седые виски. Подумав, сел за стол.

      – Впрочем, я готов! – решительно заявил он. – Зачем заставлять себя упрашивать! К чему это слащавое бабское кокетство?! – Такой антураж вас устроит? – он указал на стол, заваленный рукописями и множеством исписанных листов.

      – Вполне! – мгновенно собрался Андрей. – Петя, включай камеру! Хотя погодь! Чашку с алычой убери из кадра.

      – А мне можно к Питу присоседиться? Хек-хек-хек… рядком посидеть?

      – Мы тебя уже сняли, Харлампий! – огрызнулся оператор. – Хочешь к чужой