не честно!
– Я – писатель, а интрига – моё смертоносное оружие.
– Ну, хорошо! Пока?
Что она хотела услышать? Чего так неистово ждала? Поцелуя? Я был не прочь поцеловать её, но впервые в жизни решил не спешить. Нелепо махнув рукой в ответ, я развернулся, словно по команде «Кругом!», и побрёл домой, а малютка Сэм, не отставая ни на шаг, бежала рядом, весело виляя хвостом.
– Как думаешь, Сэм, она позвонит? А потом отдаст книгу со словами «Прощай, бездарный писака»? Я не на шутку переживаю.
Мои переживания оказались напрасны.
В тот момент, когда Лина позвонила договориться о встрече, я знакомил Саманту с тёзкой-артисткой, в честь которой я и дал ей имя. Та с изумлением наблюдала за тем, как на плоском чёрном полотне одна картинка сменяла другую. Каждое появление на экране зомби сопровождалось громким лаем малютки, что помешало мне узнать голос возлюбленной.
– Валерий слушает вас, незнакомый абонент, – усмехнулся я, выхватывая из миски Сэм горсть ещё тёпленького попкорна.
– Это Лина, привет!
Я чуть не подавился от… счастья или удивления? Миска с неописуемой эпичностью полетела на пол, когда Сэм вскочила с места и залаяла во всю глотку. Нотки сарказма исчезли из голоса, я убрал ноги со столика и сел ровно, будто бы Лина была директором, который только что зашёл в комнату рабочего персонала и застукал меня за бездельем.
– Привет?
– Привет, Валер!
– Привет, Лина…
– Прости, что не звонила тебе. Два дня завалов на работе – это кошмар! А когда возвращалась домой, то сразу принималась за чтение твоего романа.
– И что скажешь?
– Полноценную рецензию обещаю выдать при встрече. Я попросила выходной в субботу, поэтому нам нужно встретиться, и это срочно!
Я даже и представить себе не мог, что было у неё на уме.
И хорошо!
Когда я собирался на встречу, то не ожидал ничего из ряда вон выходящего: оделся невзрачно, незамысловато. В придачу взял с собой малютку Сэм. Не оставлять же квартиру на растерзание уменьшенной версии тираннозавра Рекса.
Я и представить себе не мог, что за неделю кроха умудрится уничтожить всё, до чего ей удастся дотянуться зубами или лапами. Она неустанно метила мебель и углы, сколько бы раз на дню я её ни выгуливал и как сильно бы ни ругал. Но сильнее всего меня тревожил тот факт, что для немецкой овчарки она слишком неестественно реагировала на крик и наказания, да ещё порой вела себя чересчур не разумно. Вечером того дня, когда я отдал Лине печатный экземпляр, малышка Сэм умудрилась во время «охоты» разбить одну из бутылок города инков и, играясь с осколком, поранила правую лапу. Однако это её не остановило, и она вцепилась в него зубами. Страшно представить, что могло бы случиться дальше, не забери я вовремя опасную игрушку. Поэтому от пустых бутылок пришлось избавиться, чтобы избежать подобных инцидентов. Ковёр же я предпочёл уберечь от артобстрелов,