могу еще раз все обьяснить… – начал Ибрагим, как его перебил отец.
– Нет уж, уволь. Нам уже все обьяснили люди мудрее и авторитетнее тебя. Мальчишка! В рыцаря решил сыграть? А о чести сестры подумал? Не разобрался, не понял, а туда же – мести захотелось ему! Да ты знаешь, что это такое?
– Не ругайте его так строго, Заурбек, – вмешался один из приезжих представителей рода Ахмеда. Дело молодое, зеленое, горячий парнишка. Ну, ошибся, с кем не бывает. Главное, что разобрались и слава Аллаху. Ведь из-за какого-то недоразумения могло произойти несчастье.
Ибрагим смотрел в окно, стоя в пол-оборота от присутсвующих в комнате, чуть опустив голову. Во дворе их дома собралось достаточно много людей, в основном это были родственники Тасуевых. Приехали даже те, которые жили за пределами республики, родственники Ибрагима по отцу и матери, считая своим долгом, постять за честь своего рода и родственников. В гостиную входили, пожилых и средних лет мужчины, что уже стало тесно, решено было выйти всем во двор, для окончания дальнейших трений и покончить с происшедщим, придя к взаимному согласию. Когда все вышли во двор, старейшин усадили на скамейки, а молодые смиренно стали слушать старейшин и гостей.
Ибрагима отделили от всех остальных, выведя его почти к центру собравшихся. Он стоял в окружении всех, где его отсчитывали, как нашкодившего мальчугана. На его лице было видно, что он подавлял в себе бурю бушующих эмоций, сохраняя приличие и «патриархальную» степенность перед старшими, перед отцом, перед родсвенниками, перед ненавистными ему «гостями» – родственниками Ахмеда, который нарушил патриархальное целомудрие адатов их отцов и потомков. Кровь кипела, эмоции росли, предательски краснели глаза, приток крови в голове давили слезу, которых он стеснялся, будто выдадут его беспомощьность перед всеми, особенно перед «гостями». От него требовались: максимум субординаций – правил этики адата, перед взорами собравшихся. И что удивительно! Пришедщие с противополжной стороны привели с собой человека по имени Абу-Хаджи, который когда-то повлиявщий на исход примирения отца Ибрагима с кровниками. Этот всенародно уважаемый «старец» снова, невольно вступает к примирению семьи Заурбека, так как его попросили «большие» люди, где в семье Заурбека не может отказа этому благодеятелю, великому дипломату – гуманитарию. Ему и всем собравшимся здесь людям преподнесли случившееся, как бональное недоразумение:
– Ибрагим по своей молодой наивности принял за страшное оскорбление простую случайность, – говорил гость со стороны Ахмеда, – видите ли, человек на переднем сиденье автомобиля был пьян, он сидел откинув руку на спинку соседнего сиденья за спиной водителя, и когда на ухабе, машину подбросило, рука непроизвольно соскользнула со спинки и случайно, чуть-чуть коснулась руки девушки, что было истолковано Ибрагимом, как попытка прямого оскорбления и совершения насилия над сестрой. Но, даже если Ибрагим считает, что ему нанесли оскорбление,