свежий ветерок, и от этого палата наполнялась запахом цветущего сада. Чувствуя, что дальше тянуть некуда, Анатолий встал, влез в стоящие у кровати туфли и пошёл к выходу. Он нажал на дверную ручку, пытаясь открыть дверь, но она не поддавалась. Стукнув несколько раз в дверь кулаком, Анатолий прислушался. На улице кто-то закряхтел, послышались шаркающие шаги, и сиплый сонный голос спросил:
– Кто там?
– Почтальон Печкин. Открывай, дед, мне в туалет надо.
– А, это ты, ранетый, сичас открою.
Дед начал неуверенно тыкать ключом в дверь, пытаясь найти замочную скважину. Наконец ключ скользнул в отверстие и провернулся. Дверь открылась. У порога стоял сторож, держа ружьё подмышкой дулом вниз.
– Пахомыч, ты забыл, что ли, что я один в пункте остался? Что за глупые вопросы задаешь? Показывай, где туалет.
– Вон, за домом. Дверей нет.
Пахомыч, наконец-то, окончательно проснулся, перехватил ружьё наизготовку и, показав дулом направление, заспешил за бегущим Анатолием.
– Послушай, дед, ты со мной и в туалет пойдёшь? – остановившись, спросил Анатолий.
– А чё? Ты ж арестованный, сбегёшь ещё.
– Ты подумай, куда я сбегу в вашей глухомани. Отвернись, я стесняюсь при посторонних.
Дед отвернулся, но, оправляясь, Анатолий чувствовал на себе его взгляд. Он вспомнил вчерашний разговор в медпункте и подумал: «Что за бред опять продолжается?»
Он вернулся в медпункт, но спать не хотелось. Очистив от грязи стоявшую у порога сумку, внёс в палату и, вернувшись в комнату фельдшерицы, сел за стол и взял первую попавшуюся бумагу в руки. Это был отчёт об использованных медикаментах и перевязочных материалах. Вся месячная работа медпункта уместилась на половине листка. Наверное, и в предыдущие месяцы ничего интересного, с точки зрения медицины, в этой глуши не происходило. Ни у кого не образовался нарыв, не случился аппендицит и даже не было намёка на простуду. Какая скука.
– Не хотел бы я здесь врачом работать, – вслух проговорил Анатолий.
Тут же открылась дверь и Пахомыч, приложив руку лодочкой к уху, спросил:
– А?
– Бэ, – раздражённо ответил Анатолий и спросил: – Подслушиваешь, что ли, Пахомыч? Ты не работал, случайно, в КГБ?
– На войне в охране служил, – с гордостью проговорил дед.
– Оно и видно. Наверное, был сын полка. Закрой дверь.
Дед захлопнул дверь, но и через неё был слышен его голос. Видно, ударился в приятные воспоминания о своей героической молодости. Анатолий прошёлся вдоль шкафов, стоящих у стены. Два обыкновенных медицинских шкафа со стеклянными дверцам, в которых были аккуратно разложены пакетики с таблетками, упаковочки пенициллина и ещё какого-то лекарства, несколько шприцев в стерилизаторе, какие-то незнакомые, чисто отполированные инструменты. Он подёргал за ручку дверцу одного из шкафов. Дверца была замкнута. Анатолий прошёл к деревянному шкафу с полками. На них стояли старые, много раз читанные медицинские