ки. Голландские военные и торговые суда бороздили моря и океаны.
«Голландия была образцовой капиталистической страной XVII в.», – говорит Маркс. Ее развитые мануфактуры уже тогда нуждались в привозном сырье, в рынках сбыта. Страна не могла прокормить собственным хлебом многочисленное неземледельческое население, и проблема хлеба стала весьма остро.
В 1651 г. изданный Кромвелем «навигационный акт», специально направленный против нидерландской торговли и мореплавания, нанес Голландии первый сильный удар. В 1655 г. к враждебной политике Англии примкнула Франция. Но ослабленная Голландия пока не была оттеснена на задний план, ее могущество было только поколеблено. Нидерланды оказывали поднявшейся Англии отчаянное сопротивление. Они пускали в ход все средства: дипломатическую ловкость и обещание коммерческих выгод, военную силу и торговую изворотливость. Одним из важнейших плацдармов англо-голландской борьбы стала и далекая Московия. Такова историческая основа «путешествия» Стрейса в Московию, которую он пересек от западной границы до восточной, от Балтийского моря до Астрахани, да и всех его трех путешествий, которые смыкаются в одну общую цепь. Вольно или невольно, Стрейс выполнял задание молодой голландской буржуазии, когда описывал торговые пути, рынки, цены на товары, нравы и обычаи народов Московии и Востока.
Большинство иностранцев рассматривало Московское государство как колонию. Голландцы добивались монополии на торговлю русским хлебом; они пошли еще дальше и просили в 1630 г. разрешения распахивать в России «новинные земли» и засевать их. Европейцы стремились превратить Россию не только в сырьевую базу, но и в транзитный путь в Среднюю Азию, Индию и Китай..
И эта проблема много старее Стрейса.
На путь через Россию в Персию и на выгоды восточной торговли обратили внимание еще в 70-х годах XV в. послы Венецианской республики в Персии Контарини и Барбаро.
От начала XVI в. дошел рассказ Павла Иовия Новакомского об одном искателе восточного пути, генуэзском капитане Павле, которому принадлежал план нового торгового пути в Индию. Павел вел свой путь от Риги на Москву, оттуда реками Москвой, Окой и Волгой в Астрахань, дальше Каспийским морем в Ашхабад и в Индию. Это был в основном тот же путь, каким много позднее ехал Стрейс.
Экономическое значение этой торговой артерии отмечал в начале XVI в. и автор знаменитых записок о Московии австрийский барон Сигизмунд Герберштейн.
Так, проблема московского транзита издавна занимала Европу. Но особенно остро встала эта проблема со второй половины XVI в., когда на сцену выступили Англия и Голландия – крупнейшие торговые державы эпохи первоначального накопления.
Англичане опередили голландцев. Еще в 1553 г. первый английский корабль случайно добрался до устья Северной Двины. Капитан удачливого корабля Ричард Ченслер выдал себя за официального английского представителя и был милостиво принят Иваном Грозным.
Результаты не замедлили сказаться. Уже в 1555 г. Грозный предоставил английской компании привилегию на беспошлинную торговлю и другие льготы. За этой привилегией в 1567 г. последовала новая. На этот раз англичанам в дополнение к прежним преимуществам была разрешена беспошлинная торговля в Казани и Астрахани, Нарве и Дерите, следовательно, разрешено ездить не только северным путем, но и через Балтийское море. Английская компания получила также право торговать с восточными народами – с Персией.
Грозного прозвали «английским царем». Англичане сравнивали открытие северного пути с открытием португальцами морского пути в Индию. Агент компании М. Локк подчеркивал, что «торговля с Персией, проходя через Россию в Англию, имела бы чрезвычайное значение для Англии», ибо товары России к Персии шли бы через английские руки в другие европейские страны «вне угроз со стороны турок, без ведома Италии и Испании и без каких-либо разрешений от короля Португалии».
Монопольная компания не замедлила использовать свои преимущества. В 1557 г. капитан Антоний Дженкинсон был направлен в Московию для дальнейших изысканий. В 1558 г. он спустился по Волге до Казани и, намереваясь отыскать Китай сухим путем, доехал до Бухары.
В своем отчете капитан Дженкинсон довольно сдержанно отозвался о выгодах восточной торговли. Если Стрейс отмечает здесь всюду большие торговые возможности, то иначе отзывается об этом его английский предшественник. Дженкинсон сообщал, что «ежегодно в этот город Бухару бывает большой приток торговцев, которые путешествуют большими караванами из окрестных соседних стран, Индии, Персии, Балха, России и разных других… но и эти торговцы так нищи и бедны и привозят товары в столь малых количествах для продажи, что там нет никакой надежды на какую-либо хорошую торговлю. Я предложил товарообмен торговцам этих стран… но они не захотели менять на такой товар как сукно… Русские привозят в Бухару юфть, овчины, различные шерстяные ткани, деревянную посуду, уздечки, седла и т. п., а увозят оттуда разного рода хлопчатобумажные изделия, различные шелка, краски и другие предметы, но эти обороты лишь незначительных размеров». И дальше Дженкинсон говорит о «незначительности оборотов и малой прибыли» и называет «ничтожной» торговлю с Персией через Шемаху и Астрахань.
Впрочем,