Венеции; на оставшиеся деньги я купил съестных припасов. Итак, я добрался до обетованной земли, освободившись от золота, серебра и меди, попросту говоря, без денег. Хороший совет был бы дорог: но так как я решил тотчас же поступить на службу, то рассчитывал получить деньги на руки. С этим я пришел в дом капитана Кроппеля. Я застал здесь корабль «Золоченый петух», командиром которого был Дирк Янс де Гаан (Dirk Janz de Haan). Он нанял меня парусным мастером за 8 гульденов в месяц. Тем временем корабль снарядили и снабдили всем необходимым, так что он мог войти в состав флота, отправляемого Венецианской республикой против турок в Дарданеллы33. Дирк Янс поставил командиром своего сына, а сам отправился домой сухим путем.
10-го апреля вышли мы на парусах из Венеции вместе с большим кораблем «Св. Иорис», которым командовал тогда Курт Аделаар (Coert Adelaar), адмирал из Дании, недавно умерший. Мы шли по заливу, подняв паруса, с попутным ветром.
20-го мы дошли до острова Занте, где запаслись водой и погрузили несколько бочонков вина. Оно здесь очень хорошее, доброе и дешевое, один барилль (мера или Fustagie из 40 кувшинов)34 стоит не более одного скудо35. В армии мы продавали его за шесть рейхсталеров.
22-го мы отбыли с Занте и держали путь к острову Милосу, куда дошли 5 мая, но не пристали к нему, ибо прошли к Аргентеро. Здесь мы стали на якорь позади «Св. Иориса», но слишком близко от Аргентеро, где весьма илистое дно, что внушило нам довольно большие опасения; тем более что если бы мы сели несколько глубже, нам с трудом удалось бы сняться. Вскоре разразилась такая ужасная буря, что нас бросало из стороны в сторону, наши снасти и паруса разлетелись, как камыши, ветер гнал нас к берегу, и мы не могли избежать этого, сколько бы ни приложили труда и усилий. Увидав это, капитан Курт Аделаар тотчас спустил лодку с пятью или шестью матросами и велел переправить в нее на веревках только одного из благороднейших дворян, начальника, а остальные дворяне остались на нашем корабле с сотней солдат и матросов. Вскоре после того сильный порыв бури бросил корабль на риф и он тотчас же разбился на тысячу кусков, и нельзя ни словом, ни пером описать, с какой быстротой тяжелый корабль, как лодка, поднялся над водой, чтобы разлететься на куски. Каждый старался спастись. Шкипер Питер и я сидели на большой мачте, но недолго могли на ней удержаться; она была неустойчива и вертелась; потом мы оставили ее и высматривали себе другой обломок, и на наше счастье приплыла нам навстречу большая дверь, за которую мы ухватились и добрались до суши. Еще человек девять добрались с большим трудом до берега вместе с женой венецианского капитана, с которой сорвало всю одежду, и ее выбросило голой; кроме того, ее тело было до такой степени изранено гвоздями и занозами, что у нее оказалось более пятидесяти ран и повреждений. Муж ее погиб. Вскоре после кораблекрушения к берегу прибило ящики и постельные принадлежности, и мы прикрыли тряпьем жену капитана, ибо было весьма холодно. На нашем корабле была также солдатка на последнем месяце беременности; она крепко держалась за обломок