благоухание сильнее любых ароматов. Твоя кожа подобно лепесткам утренней розы. Ты – афродизиак моей души. Я аддиктирован тобой навеки. Ты – мой наркотик. Я люблю тебя, Мила.
Он подхватил ее на руки и отнес на кровать.
– Не бойся меня. Я не причиню тебе зла, – волнуясь, пояснял он.
– Я должна буду вам отдаться? – спросила Людочка, опуская глаза.
Он нервно засмеялся и сел подле.
– Любимая, я мечтаю ласкать тебя и подарить тебе любовь и наслаждение. То, о чём ты думаешь… Нет, мы не станем торопиться. Я лишь хочу вкусить тебя, твой аромат. Я буду очень нежным возлюбленным… Мы не станем торопиться.
Он прилег рядом и развязал тесемки на её шелковом халате. Через минуту халат был сброшен. Он принялся целовать ей губы долгим и волнительным поцелуем, шею, перешел к груди. Людочка не заметила, как и батистовая рубашка была снята. Она лежала пред ним обнаженная. Он же не снимал своего халата. Он гладил ее тело, опуская поцелуи все ниже, к животу. Затем его ладонь легла на сам живот и опустилась к пушистому лобку. Он снова стал целовать ее в губы. У Людмилы кружилась голова от неописуемого наслаждения. Она сама не заметила, как его пальцы нырнули в ее влажное лоно. Он принялся водить ими вверх и вниз, вправо и влево, а то и по кругу.
«Господи, как приятно. Как у него это выходит? Только бы он не убрал руку. А вдруг я обмочусь?» – все эти мысли, словно вихрь, пронеслись в ее голове.
И вдруг она почувствовала, что ее длинные ноги сами раздвигаются, а бедра направляются навстречу его пальцам. Ей было мучительно стыдно, ибо перед мысленным взором всплыла та развратная баба, ноги которой с силой раздвигали мужики. И в этот самый момент огненный шар разорвал внутри нее какую-то невидимую глазу плотину. Она вскрикнула, а после застонала. Ее стон был остановлен его крепким поцелуем.
– Тебе было хорошо?
– Очень…
– Ты такая мокрая…
– Это плохо?
– Это очень хорошо… Всю ночь я стану тебя ласкать, ласкать ту восхитительную горошину, которая называется по латыни clitoris. Древние называли этот женский орган amoris dulcedo (сладость любви), ибо именно он, этот маленький красавец, способен вызывать такую бурю наслаждения. Мила, повторюсь, я очень нежный любовник. Я хочу вести тебя по тропам любви медленно и постепенно.
– Я стесняюсь… Можно я пока надену рубашку?
– Конечно, можно. Хотя, твоя нагота… она сводит меня с ума. Ты – само совершенство. Я принесу нам еще шампанского, – он встал с кровати.
Послышалось легкое шипение и плеск. Через секунду перед ее глазами вновь оказался бокал.
– Пей, моя Афродита. Нет на свете женщины, прекраснее, чем ты.
Она снова пила, и снова были поцелуи.
– Обожди любимая, я схожу в кабинет и принесу тебе несколько своих альбомов. Там есть довольно интересные картинки. Ты должна это увидеть.
Он вышел из спальни в коридор и вскоре вернулся. В смуглых руках покоилась стопка довольно объемных, бархатных фолиантов.
– Так, эти три мы пока отложим. Эти потом,