чьему приказанию? Это вы, Савари? Вы сейчас уходили, я видел. Почему?
– Государь, – ответил смущенный Савари, – когда дело идет о вашей особе, никакие предосторожности не излишни.
– Значит, есть опасность? – прошептала Жозефина, невольно подходя к императору ближе.
– Отойди! – отстранил ее Наполеон. – Савари, отвечай, я хочу знать!
– Не смею ослушаться, – поклонился Савари. – Государь, четверть часа тому назад в гостинице «Золотой колокол» произошел скандал, столкновение нескольких молодых вельмож – именно тех, имена которых только что прочла императрица, с каким-то незнакомцем, который оскорбил их, упрекая в измене своему званию, выразившейся в присоединении к вашей армии. Незнакомец скрылся, так как был вооружен, все же остальные не имели при себе оружия.
– Его имя известно? – спросил Наполеон.
– Да, государь.
– Говорите! Это главный зачинщик!
Савари колебался.
Император топнул ногой.
– Скажешь ли ты наконец!
– Бруслар… – шепнул Савари.
– Бруслар! – яростно крикнул Наполеон, так как это имя обладало свойством приводить его в бешенство.
Бруслар был его худшим врагом, единственным, кого он не мог покорить, это был кошмар Наполеона. Последний из шуанов сопротивлялся ему уже десять лет. Друг Фротте, Кадудаля, Моро и Пишегрю, он поклялся убить сначала Наполеона – первого консула, а потом императора. Эта угроза преследовала «тирана», «узурпатора», как он называл Наполеона по всей Франции. Ни полиция Фуше, ни жандармы Савари, ни все шпионы империи не могли ни остановить Бруслара, ни разыскать его тайного убежища. И вот теперь, среди ясного дня, в гостинице, перед многочисленной толпой, в нескольких саженях от замка императора, он снова появился, дерзко издеваясь над его могуществом, изрыгал оскорбления и снова бесследно исчез, оправдывая свое прозвище «Неуловимый».
Наполеон дрожал от ярости, произнося бессвязные слова:
– Сообщники! Слабость! Нерадение! Виноваты все!..
Придворные опустили головы; даже Бертье внимательно разглядывал свои сапоги. Савари побледнел, дамы застыли в неподвижных, беспомощных позах, как и Жозефина с Гортензией. Наконец повелитель несколько успокоился.
– Я хочу знать подробности! Как узнали Бруслара? Савари, рассказывайте все, слышите – все, все! Я так хочу!
Тогда генерал рассказал на свой лад приключение в гостинице, которое слышал уже и сам из третьих уст, причем оно все время изменялось и переиначивалось, что происходит неизбежно со всеми историями.
– Государь, – начал он, – Бруслар вошел в общий зал, около которого в соседней комнате завтракали молодые люди; дверь туда была открыта. Со своего места он слышал имена Иммармона, д’Отрема, Невантера и других. Молодые люди заказали цыплят а-ля Маренго; когда их принесли, они стали кричать: «Да здравствует император!».
Лицо Наполеона несколько прояснилось.
Савари продолжал:
– Потом, когда подали шамбертен и вспомнили, что это ваше любимое