куртке. Небольшие карие глаза заинтересованно смотрели на Бансабиру с остроскулого гладковыбритого лица, сужающегося к подбородку, как наконечник копья. Мужчина, кивнув какой-то собственной мысли, остановил лошадь и спешился.
– Тан Дайхатт, – не то предположила, не то определила Бансабира.
– Тану Яввуз… – Дайхатт вновь кивнул, четким движением стянул длинные перчатки и протянул женщине руку. Бану вложила ладонь для рукопожатия, но моложавый тан проявил галантность, мимолетно прислонив оголенные пальцы к губам. Отстранился и оглядел Бану с головы до ног. – Вы не совсем такая, какой я вас представлял.
Словно по команде спешились сопровождающие тана и поклонились.
– О, у вас был для этого повод? – осведомилась танша, отнимая руку.
– Он был и есть у всей страны с некоторых пор. Не хочу задеть ваших чувств, но до меня дошли слухи о тане Сабире. Это правда?
Плохие вести расходятся не просто быстро – они разлетаются со скоростью молнии, настигающей воина в доспехах на вершине горы. Бансабира, едва не скрипнув зубами, кивнула – да, Сабир Свирепый, объявив о выходе из войны, не протянул и месяца, пал нелепой смертью на охоте. Предначертание, не иначе.
– Примите мои соболезнования, – не особо убедительно произнес тан, мгновенно меняясь в лице. Бансабира отчетливо уловила деловитость, какой могли похвастаться лучшие купцы в торговом квартале Храма Даг. – Раз уж теперь вы возглавляете дом Яввуз, не уделите пару минут?
– Только пару. Мы уже выдвигаемся. Но если сдадите оружие Дану, я пройдусь с вами, – решила тану. Дайхатт подчинился без колебаний.
Несмотря на то что лицо тана – открытое, выточенное – имело несколько сосредоточенное выражение, Бансабира мгновенно отнесла его к улыбчивым людям. Однако ничего общего с неугасимой радостью, граничащей с глупостью, в Дайхатте не было. Такие обычно хорошо знают, что им нужно.
Под недовольными взглядами сторонников, которые еще совсем недавно сходились в открытых боях, Бану и Дайхатт, беседуя, прошлись вокруг шатров. Сопроводители Дайхатта, застывшие, где стояли, молча держали под уздцы коней; солдаты Бану стерегли парламентеров.
– Вам, полагаю, теперь не до собрания в Гавани Теней?
– Очевидно так.
Дайхатт покосился на собеседницу: суженные зеленые глаза, напряженные надбровные дуги, узкая полоска сжатых бесцветных губ, но – никакого интереса к происходящему. Не потому что Мать лагерей имеет убитый горем вид, скорее наоборот: озадаченный, обремененный неисчислимым количеством дел. Мужчине даже понравилось – пожалуй, есть шанс найти общий язык и договориться, несмотря на их трудное «общее прошлое».
– Вы отослали письма танам, сообщая, что имеете некие доказательства причастности к бедам последних лет правящей семьи. Можете поделиться чем-то?
Бансабира качнула головой:
– Простая уловка, чтобы покончить с войной. Я подумала, что, если таны найдут причину съехаться для переговоров в присутствии рамана