ее не было никакого упрека – там была только мертвая пустота да застывшее отражение одинокого фонаря.
Неожиданно для самого себя он расхохотался. Смеялся, как сумасшедший, смеялся, как никогда в жизни. Но смех его оборвался так же резко, как и начался, – он всегда умел мыслить рационально. Вот и сейчас рациональность взяла верх над наползающим сумасшествием – он понял, что ему надо избавиться от тела, и эта мысль, скорее, свойственная хладнокровному убийце, почему-то ни капли не потрясла его. Ну, может быть, только самую малость.
Он остановил машину у самого края поросшего редкими кривыми кустами оврага, на дне которого, укрытое белесой дымкой стелящегося по низу тумана, мирно дремало маленькое болотце. Это место он выбрал не случайно – в среде суеверных местных дураков оно считалось дурным, и, как следствие, местные, равно как и приезжие, наслушавшиеся их баек, старались обходить его стороной.
Заглушив двигатель, он нервно побарабанил своими длинными пальцами по рулю и еще раз посмотрел на попутчицу. Всю дорогу его не отпускало странное, иррациональное чувство, что она за ним наблюдала, но каждый раз, внутренне содрогаясь от своих мыслей, он бросал на нее быстрый взгляд, который убеждал его, что все это чушь. Вот и сейчас, не увидев в ее лице ничего нового, он нервно усмехнулся и протянул к ней руку.
Пальцы мягко коснулись ее уже начавшей остывать кожи. Осторожно, даже нежно, он прикрыл ее веки и еще раз внимательно всмотрелся в лицо.
Если не считать лиловых кровоподтеков на шее и восковой бледности обескровленной кожи, она бы вполне могла сойти за спящую, даже ее рот теперь, казалось, был приоткрыт не последним судорожным вдохом, а легким дыханием спящего ребенка. Только сейчас он заметил, что смерть как будто бы сделала ее более юной, унеся вместе с сердцебиением и груз прожитых лет.
Невольно он даже залюбовался ею – так, и вправду, было лучше. Никакого взгляда, а всего-то стоило прикрыть ей веки. Чертыхаясь на свою глупость, помешавшую ему сделать это раньше, он повалился на водительское сиденье и прикрыл глаза. Мысленно досчитал до десяти, после чего решил приниматься за дело.
Не глядя в сторону своей попутчицы, он выбрался из машины и неспешно ее обошел, остановившись со стороны пассажира. Что-то холодное упало ему на макушку, а затем ночную тишину разорвал грохот наступающего грома. Небо прорезала искрящаяся вспышка молнии, и он, собравшись с мыслями, открыл дверцу.
Аккуратно и предельно осторожно он потянулся к девушке и поднял ее на руки, удивившись той бескостности, которая пришла в ее тело вместе со смертью. Шумно дыша от напряжения (ему показалось, что вместе с бескостностью тело как будто бы стало еще тяжелее), он выпрямился. Ее голова безвольно упала ему на плечо, и холодные губы с влажным звуком впечатались в его шею, так, словно она хотела его поцеловать. Тяжелый полувздох-полустон вырвался из ее искореженного горла, заставив волосы на его голове встать дыбом. Испуганно он оттолкнул ее от себя и уронил на землю. Ее голова с противным глухим стуком ударилась