а вот и визуальный эффект.
Над возвышенностью площадки, где разместили ядерные заряды в скважинах, поднималось облако пыли и снега, похожее на бледную поганку.
– Три Хиросимы рвануло, – произнес кто-то, а Генри стоял, завороженный невиданным зрелищем – ядерным взрывом.
Женька следил за показаниями дозиметрии, сейсмологи глядели на свои сейсмографы, и никто не ожидал, что так тряхнет. Отсчет по рации слышали только в головной машине, где находился руководитель, товарищ Филатов. От неожиданности Женька упал с табурета, а сейсмологи поперхнулись водкой из фляжки. Несмотря на запреты, все выбежали наружу. Над озером поднимался столб пыли высотой с небоскреб, как показалось Женьке. Дозиметр молчал. Стало видно, как со стороны поселка по озеру к площадке понеслись, вздымая снег, вездеходы.
– Здорово рвануло. Пошли, выпьем, все удачно, – хлопнул пожилой сейсмолог Женьку по плечу. Зашли в кунг, разлили, и тут запикал дозиметр.
– Вроде не должно быть выброса…
Но прибор показывал рост радиации на расстоянии ста метров от эпицентра. Женька выбежал, рванул дверь кунга, где сидел Филатов.
– Александр Васильевич, дозиметр…
– Сколько?
– Пока сто микрорентген в час, но растет.
– Плохо. – Филатов снял трубку полевого телефона и доложил. Выслушал, повесил трубку.
– Что-то пошло не так. В эпицентре уже почти миллирентген. Так, все по местам, и костюмы наденьте.
Народ полез в шкафы за химзащитой, других костюмов не было. Пока сидели по машинам, ожидая отбоя, сейсмолог, попивая ради профилактики лучевой болезни горячительное, неожиданно пробормотал:
– А что это у нас на бумажке нарисовано? Женя, глянь, я чего-то не разгляжу, глаза уже не те, пора очки заказывать.
– Что глянуть?
– Ну, посмотри, тут сколько максимумов?
– Так один, потом затухание.
– Нет, Женя, тут должно быть четыре, смотри, вот один, вот второй, вот третий… И все.
– Ну и что?
– Дело в том, что коммутация подрывов идет с разницей в доли секунды, но этот сейсмограф фиксирует даже эти мельчайшие отклонения. Конечно, только при определенном опыте можно разглядеть. Тебе не видно, а вот я иголочкой покажу, и ты увидишь. Видишь максимумы?
Женька присмотрелся. Да, почти незаметно, но риски на графике троились.
– И что это значит?
– Женя, ты что? – с удивлением спросил сейсмолог, отхлебывая водку. – Максимумов три, а зарядов было четыре…
Женька медленно выпил свою стопку, осознавая сказанное.
– Кроме того, смотри второй прибор, – махнул сейсмолог рукой на громадный металлический ящик с горящими красными цифрами, – видишь, показания амплитуды колебаний максимальные до того, как датчик вышел из строя? Они до шестидесяти килотонн в эквиваленте не дотягивают. Максимум сорок пять, что и подтверждает… – Сейсмолог опять разлил из фляжки, употребил, закусил