за демонстрацию, за овощную базу. Отгул был конвертируемой валютой.
И в этот решающий момент приоткрылась дверь и у порога притулилась старая-старая бабка. Участковый тоскливо посмотрел на часы. Дружинники напряглись, но виду не подали. Старая стояла, молча и неотрывно глядела на участкового.
Делать нечего – надо выяснять.
«Вы по какому поводу»? – обречённо спросил участковый.
«Помоги мне, сынок, куда мне деваться»! – тяжело, без всякой надежды выговорила старая и попыталась подойти к столу участкового.
Однако тот лихо преградил ей дорогу и поинтересовался сутью происшествия.
Ничего нового. Коммуналка и пьянство. Соседка алкоголичка – ещё крепкий дебил в юбке, полуночные собутыльники, дебоши так, что за всю ночь глаз не сомкнёшь и до туалета сходить боязно.
«Теперь же она придумала выгонять меня из дома да ещё приговаривать, что и комнату мою займёт и, что мне пора уже собираться, не то пришибёт, – рассказала старая, – сходи со мной, сынок, утихомирь её».
«Сходи со мной, пугани её, старая я – лечь мне хочется».
Участковый прикинул время пока всё будет улажено. Выходило, что вернётся домой он поздно и вечер сложится не так как он рассчитывал; и всё из-за этого мурла, которое он по долгу службы должен приводить в чувство и перевоспитывать. В то время как само государство спаивало и дебилизировало народ ради грошей, которые, кроме как на водке, оно не могло иным образом заработать.
Участковый такой же человек, как и мы, только характер у него испорчен от того, что он общается с не лучшими из нас.
«Подруга твоя давно уже под столом спит – ты потихоньку и войди в дом».
«А завтра? А если пришибёт»?
«Если пришибёт, тогда мы её и заберём».
«Боязно, а если она меня совсем пришибёт».
«Ты разберись, сынок».
Выходило, что делать было нечего, нужно идти и разбираться.
«Какой адрес»?
Старая назвала адрес.
Гора свалилась с плеч участкового, крылья выросли за спиной.
«Так ты не туда пришла, твой дом не на моём участке».
Участковый сказал, куда нужно старой идти и это было совсем не близко.
А старая никак не могла понять, куда ещё нужно идти, если вон дом, вот милиция, а в доме том её прибить обещали по пьяному делу.
«Пойдём, сынок, помоги старой», – продолжала ныть бабка.
Но участковый уже оседлал ситуацию и ещё раза три объяснил старухе, куда ей нужно идти промозглой тёмной ночью, чтобы добиться защиты.
Старая, видимо, уже очень давно не находила правды и не ждала её. Она вздохнула и бесплотной тенью втянулась в ночь, став с ней одним цветом.
Повеселевший участковый облегчённо вздохнул – сама ушла. С глаз долой – из сердца вон.
Дружинники молчаливо одобрили.
«Все свободны», – скомандовал участковый. У выхода образовался затор.
Люди