не удержавшись, неодобрительно покачал седой головой:
– Ты все-таки осторожней шагай, а то так можно и штаны порвать.
Стоявшая рядом Катя тут же отошла в сторону и, трижды постучав по монументальному стволу вековой реликтовой сосны, сплюнула через левое плечо.
C этого момента Тимофей Батырев стал регулярно приезжать на майские и ноябрьские праздники в Москву, а следом за ним объявились и молчавшие по его суровому приказу мать и братья. Железный Батя помогал всем. Он регулярно высылал родителям увесистые посылки с продуктами, приобретал невесткам по спискам необходимые вещи, устраивал в институты племянников, племянниц и каких-то совсем уж неведомых ему родственников. Эта уверенная и беспечная жизнь прервалась с приходом к власти всесильного главы лубянского ведомства, занявшегося восстановлением социальной справедливости и обратившего пристальное внимание на живущий явно не по средствам обособленный мир советской торговли. В Москве директора торгов, баз и крупных магазинов один за другим стали перебираться из своих просторных кабинетов в тесные камеры Лефортовского следственного изолятора. Железный Батя, за двадцать лет работы превративший свой «Гастроном» в предприятие образцового обслуживания и установивший в нем почти военную дисциплину, не очень беспокоился по поводу идущей по Москве беспрецедентной зачистки. Он не вел никакой хитрой двойной бухгалтерии, все держал в уме, лично контролировал весь левый доход, получаемый за счет норм естественной убыли и пересортицы, и собственноручно раскладывал по конвертам еженедельную «премию» всех работников магазина, включая грузчиков и уборщиц. Не забывал Батя и регулярно отчислять изрядные суммы вышестоящему начальству из торга и различным проверяющим организациям. Такая жесткая система личного контроля страховала директора от какой-либо неуправляемой самодеятельности со стороны подчиненных, а с рядовых сотрудников снимала большую долю ответственности в случае каких-либо проколов. По приказу Бати приносившая практически всю «левую» прибыль выносная лотошная торговля была на несколько месяцев свернута, и прошедший в магазине ряд неожиданных дотошных ревизий, никаких серьезных нарушений не выявил. Батя уже облегченно вздохнул, решив, что все обошлось, как вдруг одна, смертельно на него обиженная и перепуганная все еще продолжающимися в торге арестами, многодетная сотрудница отдела заказов после работы отправилась не домой, а в районный отдел БХСС, где попросила оформить ей явку с повинной.
Дмитрия Батырева демонстративно арестовали на следующее утро прямо около дома, на глазах у соседей. Оказавшись в неуютном казенном кабинете и столкнувшись там лицом к лицу с дрожащей от страха подчиненной, он все понял и, неожиданно для самого себя, пойдя на поводу у молодого напористого следователя, стал давать признательные показания. Однако уже через пару часов Батя одумался, от всех своих слов отказался