.

на представление, – сказал он. – Всего три эставо.

      Я дал ему серебряный фарт.

      – Как ее зовут?

      Парень усмехнулся.

      – Йолла.

      – Пусть спустится ко мне.

      – Мартышка, ты слышала? – задрал голову парень.

      – Еще бы!

      Ап! Оттолкнувшись от каната, Йолла сделала сальто и приземлилась около меня в коротком всплеске песка. Улыбка, светло-голубые глаза. Я, Марсио Герра, умер.

      Мы отошли в зыбкую тень стены.

      Мой красный глаз и неровный череп не произвели на Йоллу отталкивающего впечатления. К хелевантам прибивается много уродцев, так что, возможно, я был не самый страшный.

      – Чего вы хотели, сеньор?

      Она заложила руки за спину.

      – Я – мускарон, капитан Марсио Герра, – сказал я.

      – Я вижу, у вас камзол в цветах Эсприльи.

      – Да.

      Я умолк. Мы смотрели друг на друга. Я видел насмешливое недоумение в ее глазах.

      – Так что вам надо, капитан Герра?

      Я протянул ей скудо.

      – Это за ночь.

      Она рассмеялась.

      – Вы щедры, мускарон.

      – Мало?

      – А вы готовы на большее?

      Я прибавил к скудо еще два.

      – Вот!

      – За ночь?

      – Нет. Я беру тебя в жены.

      – Тоже на ночь?

      – Навсегда!

      – Вот как? – удивилась Йолла. Глаза ее все еще смеялись. – Вы ведь совсем не знаете меня, капитан Герра. А вдруг я храплю? Или без меры прожорлива? Или совсем не так хороша в постели, как вы себе представили?

      Я мотнул головой.

      – Ты будешь моей так или иначе.

      Йолла посерьезнела.

      – У вас недобрый глаз.

      – Пять скудо!

      – Чего он хочет? – спросил у Йоллы появившийся из тьмы парень в шляпе.

      – Мы торгуемся, – сказала девушка.

      – Что на кону?

      – Я.

      Парень присвистнул.

      – Почему мне раньше не пришло это в голову? В Тюльпери, помнишь, я мог бы купить тебя за рогалик.

      Луна выбелила его глумливую физиономию.

      – Заткнись! – рявкнул я. – Пятнадцать скудо!

      Весь цирк хелевантов мог жить на эти деньги два, а то и три месяца.

      – Сеньор, – сказала Йолла негромко, – даже за все сокровища Саламанки, боюсь, я не смогу быть с вами.

      Королевский эдикт об изгнании и изъятии земель в пользу казны было бы принять легче, чем ее слова.

      – Почему? – выхрипел я.

      Глаз мой начало дергать.

      – Потому что я вас не люблю, – сказала девушка.

      – Это не имеет значения. Пятнадцать скудо! – я протянул мешочек с монетами парню. – Выкупаю ее.

      – Я не могу решить это сам, – сказал парень.

      Мне почудилось, что он подмигнул Йолле. В левой половине моей головы начал медленно нарастать шум. Жаркий шум пожирающей разум боли.

      – Кто может решить?

      Парень почесал лоб под шляпой.

      – Майнис