чтобы лень – так, завозился с вещами…
а билет на поезд действителен только раз —
не успел к отправке – вокзал тебя точно примет
и согреет скамейкой, сделанной на заказ —
к юбилею города, чьё трижды менялось имя…
и в другую сторону свезёт именной состав,
куда есть билеты в наличие, без доплаты,
предоставив купе на сутки, как батискаф
в мутной водичке, где лица всегда измяты
на конечной станции, где точно, никто не ждёт —
разве что – погода очередную жертву,
обозначив границы снегом, что не сойдёт,
что вполне естественно – по местным меркам.
Но приезжий топчет ботинком чужой ламинат
и цепляет взглядом балконы, колонны, арки,
что обычно утром, тупо ещё, молчат,
как разбитая чашка, с вечера, в мусорном баке,
и тревожит, разве что, память того, кто спит…
Ты же, своим ботинком втоптав окурок
в мостовую столицы, как истинный индивид,
мнишь себя победителем, как на Балканах турок.
Но впиваясь ногой в чужой для тебя пейзаж,
тыча пальцем в небо, где этажи построек
подпирают облако, испытываешь кураж
от веселья – чувствуешь – не достоин
архитектор, колонны чьи украшают пляж —
нынче пляж, а ранее площадь града —
не того, что портит теперь подъездной пейзаж,
а того, что ближе к царю и с народом рядом…
что не мучит глаз и облако не теребит —
островерхой башней, цепляясь за небо крышей,
что в холодной капле, как будто в слезе блестит —
толи это солнце… толи еще что-то выше…
И глядишь на это, как будто последний раз,
собирая мелочь на пирожок с картошкой,
на билет обратно, туда, где тепло сейчас
и никто не скажет, что ты здесь чужой… немножко.
«Созревший виноград – для птиц награда…»
Созревший виноград – для птиц награда
за ожидание, за непомерный зной
в июле, августе, когда из-за ограды
торчит листва – замёрзшая зимой…
и ягоды наполненные зреют,
как в бочках старых новое вино,
которое, увы, не постареет
и будет выпито гостями всё равно —
на юбилей, на новый год, на праздник
какой-нибудь вообще… и просто так —
в какой-то день пустой, однообразный,
как раньше в автомате – за пятак.
И ягоды ладони согревают
своим теплом, как птицам голоса,
и капельки сквозь пальцы протекают
в траву, на землю, чтобы, как роса,
остаться до утра… и новым утром
почти вином увидеть белый свет —
последний раз, как будто бы. Как будто
весны не будет и спасенья нет.
«У осени ни времени, ни сил …»
У осени ни времени, ни сил —
сбивать листву, оставшуюся, с вязов,
сметать