Светлана Нина

Осенний август


Скачать книгу

видения и воображения. Чувства – в огромной степени приобретенный навык, обтесанное проявления инстинктов собственничества и выживания.

      – Странно доказывать влюбленному человеку, что его чувства – лишь копирование из чьих-то стихов.

      – Сама по себе любовь не имеет значения. Значимо отношение к ней того, кто ее питает. Мы слишком часто позволяем ей сесть себе на шею.

      – Я вижу, что вы преуспели в умении казаться оригинальным и прыскать в глаза якобы верными парадоксами, но мне вам не удастся затмить разум.

      – И это тоже вопрос отношения, – Игорь усмехнулся.

      «Да что он о себе возомнил!» – пронеслось в голове у Полины.

      Ярослав взирал на обоих с недоуменно-скучающим видом.

      В их кругу, который невольно – безмолвным не препятствием – одобряли родители, поощрялось свободомыслие, непринужденные беседы о половом вопросе с непременной затяжкой, отчего говоривший выглядел фактурно и невозмутимо. Курила Полина в те сверкающие дни, наполненные неспешностью и временем – вечной нужной материей, только с мундштуком, чтобы не запачкать пальцы. О пачкании зубов она не задумывалась.

      – Можно пойти еще дальше, – непринужденно продолжила Полина, хотя все уже успокоились.

      Игорь с готовностью слушать вытянул шею.

      – Можно даже предположить, что каждый, кто думает о другом, думает на самом деле о себе.

      Игорь сощурился.

      – Кто знает? Может, и так.

      Полина, высоко подняв подбородок, спустилась по ступеням и остановилась внизу, царственно обернувшись и смерив Игоря залихвацкой улыбкой, которой позавидовала бы любая казачка. Сама от себя она не ожидала подобного.

      – Ну, приятно было пораскинуть несуществующими проблемами. Доброго вечера.

      Спустя несколько минут она зачем-то вернулась, словно черт дернул. Игорь стоял у парадной, под свежим, так и не начавшимся дождем. Стоял один. Должно быть, Ярослав ускакал куда-то кутить.

      Полина глядела испугано и строго. Не улыбалась, ничего не говорила. Она лишь смотрела вглубь, спокойно, добро, сосредоточенно. И это взгляд создал что-то. Игорю стало не по себе – в их среде материализма и презрения к символическому он все равно испытал это. Он еще долго говорил ей что-то. Он смеялся, он угождал. Полина в ответ не улыбалась и не пресекала поток «сентиментального бреда», как она раньше бы окрестила подобное поведение.

      9

      Сплоченность мальчишек из прошлого, некоторые из которых уже погибли на фронтах Первой мировой войны, внушала Полине тепло и уверенность. В среде мужчин она казалась себе любимой и равной. Когда она поняла, что это не так, что другие люди непрошенным законом сужают возможности ее существования, Полина начала ревностную борьбу со строем и религией, его питающей. Людям ее склада много не требуется – в религиозном обществе они против священников, а в атеистическом против отрицания. Ее воля к победе, самообразованию и торжеству разума над тьмой восхищали. Даже те, кто видел незрелость Полининых идей, невольно проникались сочувствием к этой красивой девушке с умными напористыми