Любовь:
«Ты лучше выбери, чтоб я была с тобою.
К чему весь мир? Капризен его вкус.
Чтоб принимали нынче, завтра – гнали?
Не поддавайся, пусть силен искус:
Миг – и кумир другой на пьедестале.
Мне не дано сменить твой вид простой.
Но твой Единственный тебя однажды встретит,
И в любящих глазах ты станешь той,
Кто женщин распрекрасней всех на свете».
Монистами из золота звенит
Краса и начинает тихо злиться:
«Ты разве лучше? На себя взгляни,
Любовь, да разве кто тобой прельстится?
Ты без прикрас. Такая ты, как есть.
Не пудришь ты себя и не румянишь.
Не любишь ты ни похвальбу, ни лесть.
Такой, как я, ты никогда не станешь!»
Краса раздражена, почти кричит,
Кривится рот под яркою помадой.
Любовь в ответ спокойно говорит:
"Мне украшать себя, поверь, не надо.
Ведь я – внутри, в душе, не на лице.
Нет мне нужды расхаживать в нарядах.
Я в поцелуях, в крепком рук кольце,
В заботливых словах и нежных взглядах.
И времени я бега не боюсь:
Ведь ты уходишь поздно или рано.
Уходишь в никуда. Я ж остаюсь,
Цвету. С годами я лишь лучше стану».
И замерли соперницы, и ждут
Решенья той, кого призвали сами.
Она колеблется. Не каждый день берут
Судью из смертных в спор меж небесами.
Вновь в зеркало украдкой посмотрев —
Ах, как же отражение прекрасно! —
Сказала женщина, немного осмелев:
«Я подведу итоги вашей распри».
Красе кивнула: «Ты – услада глаз.
И в жизни нашей значишь ты немало».
К Любви шагнула: «Ты же – всё для нас».
И, руку взяв ее, к груди своей прижала.
Так был тот спор иль это сон-дурман?
Но только вспомни ты, прошу, легенду ту,
Когда задумаешься все-таки сама,
На что поставить: на Любовь иль Красоту.
У Арлекина умерла жена…
Зал хохотал до слез… Его игра
Была так уморительно смешна!..
Лишь друг, Пьеро игравший, знал:
Вчера
У Арлекина умерла жена…
Но быть артистом – это тяжкий долг.
Билеты проданы, а значит, шоу быть.
От плачущего мима что за толк!
И, стиснув зубы, он пошел смешить.
Колпак шута прикроет седину.
И пусть хохочет громко зал над ним.
Он будет представлять ее одну.
В первом ряду.
А слезы спрячет грим…
Осенняя элегия
Дождем размыт осенний горизонт.
За капель пеленой всё видится нечетко.
По лужам ты спешишь летящею походкой,
Держа небрежно над собою зонт.
Тебя мой грустный провожает взгляд,
А ты об этом даже и не знаешь.
Не знаешь и о том, что мне напоминаешь
Ту, что я бросил много лет назад.
И вновь передо мной ее глаза:
Зрачки,