свое опухшее от слез лицо, вздохнула и открыла дверь.
– Что случилось? – спросила мама, заглядывая ей в глаза и стараясь взять ее за руки. Саша потянулась к ней, прижалась к пахнущей духами маминой блузе и, захлебываясь, рассказала все. А мама почему-то ее не ругала.
– Какая ерунда и чушь! Ваша Елена Дмитриевна как ребенок! – мягко сказала она и, прижимая к себе Сашку, погладила ее по голове.
– Мама! Меня исключат из школы. Я – плохая.
– Ну что ты! Ты – хорошая и умная. Сказала не подумав. С кем не бывает?
Саша доверяла маме. И стало легче. Снова можно было жить, хоть и стыдно, но все же можно. Даже когда Еленушка пришла к ним домой и заперлась с мамой на кухне, Сашка уже не боялась и почти перестала винить себя, она повторяла про себя слова мамы: «Наша классная раздула из мухи слона».
И вопрос замялся как-то сам собой. Даже Елена Дмитриевна как будто простила и больше никогда не вспоминала об этом. Только вот Ващенко из противников скрытых стала заклятым врагом, и об этом знали теперь все в классе.
– Ну, что ты тут, закончила? – Доронина вернулась в класс с выстиранными от мела тряпками. – А то меня уже ждут.
– Блатной, что ли?
– Кто ж еще? – гордо сказала Ленка. – Че-то ты долго моешь. Раз-два и готово.
– Остался второй и третий ряды.
– Короче, больше половины. Может, я пойду, а ты домоешь?
– Но в следующее дежурство моешь ты!
– Ладно.
– Ты обещала сегодня учить меня целоваться.
– Вот это не знаю. Я, наверно, до ночи с Блатным буду. Да и че там учить? Просто рот приоткрываешь и все, – Ленка открыла рот и сделала томное лицо. Сашка засмеялась.
– Дурацкий у тебя вид.
– Да ну тебя! – Ленка схватила свою сумку с парты.
– Можешь ответить мне на один вопрос? – серьезно сказала Саша. – Почему меня ненавидят Ващенко и Антоновская?
– Завидуют, – беззаботно сказала Ленка и хлопнула дверью.
– Чему завидовать? – сама себя спросила Саша и снова начала размазывать по линолеуму грязь.
У Фадея
Фадей подошел к столику во дворе еще засветло. Был он на удивление трезв, но весел.
– Сашка, а у тебя паень есть? – спросил он после приветствия.
– Паень? – переспросила Сашка. – Это кто?
– Ну, паень? С котойм ходишь?
– Фадей тебе с ним встречаться предлагает, – заржал Ромка.
Фадей смущенно замялся, щеки, покрытые редкими тонкими волосками, порозовели.
– Я пьосто спьясить.
– А у тебя дома есть кто-нибудь? – Сашка мерзла и глубже запахивала тонкую ветровку. – Может, к тебе? Посидим, чайку попьем?
– Пошли, – с важным равнодушием согласился Фадей.
Откуда взялся Фадей в их доме, точно никто не знал. Где-то он жил раньше, до совершеннолетия. Может, в детдоме, может – у родственников. А в квартире на первом этаже в седьмом подъезде жила древняя бабка. Она торчала целыми днями из открытой фрамуги застекленного,