здесь». Все ошибки можно исправить. Все обиды стереть. И снова верить в лучшее и пытаться склеить «вместе», любить и жить…
Проводив её до дверей (Кира хотела побыть одна, чтобы «прийти в себя»), я завис в пространстве тамбура и закурил. Я не мог совладать с собою. В голове и нервным пульсом под кожей стучали огромные тяжелые вопросы. Что же ДАЛЬШЕ? Что МНЕ делать? С чего начать? Могу ли я принимать решения САМ, ОДИН?
Неотвратимость перемен не поддавалась сомнениям. Я и страшился, и ждал их с тревожным нетерпением. Казалось, какая-то неизвестная энергия, бурлившая до времени где-то глубоко внутри, вдруг поднялась и грозила разом прорваться наружу… Поднося к губам очередную сигарету, я заметил: рука дрожит, – и тихо рассмеялся.
В этот момент в двери раздался скрежет ключа. И, поворочавшись вхолостую, смолк. Кажется, я забыл запереть замок. В проеме появился возбужденный Боба.
– О! П’ивет, б’о4! Ты не повe’ишь, кого я сейчас вст’етил у подъезда!!!!
– Надо думать, слова «парадная» ты намеренно избегаешь из-за своей ка’тавости?
Боба на пару секунд завис, осмысляя мой недружелюбный выпад, но махнул рукой:
– А, забей! Я вст’етил дамочку из того лите’ату’ного кафе! П’едставляешь? Инте’есно, что она тут забыла?
– Действительно. Интересно.
– Что-то ты не выглядишь удивленным.
Боба с подозрением уставился прямо мне в лицо.
– Погоди-ка, погоди-ка… а ты случайно не…
– Не знаю, о чём ты.
– Да как же! ’езко так увлекся лите’ату’ой, потащил меня на это сбо’ище ’ифмоплетов. Потом слился по пути домой…
– Пффф. Эркюль Пуаро – не иначе!
В ошеломляющей догадке Боба молниеносно сбросил кеды и двинул в мою комнату.
– Куда это ты направился?
Я рванул за ним.
Застыв над раскуроченным нутром кровати, Боба качал головой:
– Ну, ты – жгу-у-у-чий пе’ец, б’о!
Он явно намеревался выдать еще парочку одобрительных рецензий в мой адрес, но я резко дернул его за локоть.
– Иди ты, знаешь куда?
– Ладно, ладно… Пошли чайку выпьем или чего там?
Разливая успокоительный и примиряющий пуэр по чашкам, Боба начал новый заход:
– Так чего у тебя: новая любовь? Все се’ьёзно?
– Нет. В смысле не новая.
– Ста’ая значит?
– Старая.
– А насколько ста’ая? Когда вы познакомились?
– Двадцать седьмого мая две тысячи первого года…
Да, я помню точно. 27 мая 2001 года. Это был День Города. Надвигались последние беззаботные каникулы перед одиннадцатым классом. И, нисколько не переживая за школьные экзамены, мы с друзьями отправились на Невский.
Немного потолкались среди гуляющих и осели в дешёвой и многолюдной «Барракуде» на углу. Каким-то чудом нам достался свободный столик. Купили в складчину одну пиццу и бутылку колы, – такие уж у школьников скромные возможности – расправились с едой за пять минут и сидели, пялились в окно.
И тут один парень из нашей компании, недавно переведённый заботливой мамашей в «нормальную школу», усмотрел своих новых одноклассниц.
Девчонки