боковую.
Джон все так же молча поглядывал на нас, лишь время от времени щурился и покачивал ногой, как будто его все происходящее нимало не интересовало. Неженка сонно потянулась, новая прическа была почти готова, от свежезакрученных кудряшек приятно пахло леденцами.
Я развязала ленты на манишках, потом ослабила шнурки на корсете и сделала его посвободнее.
– Не соблаговолите ли поднять ножку, госпожа, чтобы я могла это с вас снять?.. Не могли бы вы на минуточку задержать дыхание, госпожа? Тогда легче снимется.
…Он заставил меня работать еще час-полтора. Потом нагрел докрасна утюг и подошел с ним к Неженке.
– Плюнь-ка на утюг, – попросил он.
Так она и сделала, плевок зашипел, и тогда он взял сигарету и зажег ее, прижав к раскаленному металлу. Потом, пока он стоял и курил, миссис Саксби, которая когда-то давным-давно, еще до того, как начала выхаживать младенцев, работала в прачечной, показала мне, как правильно утюжить и складывать дамское белье, ну и, само собой, на это ушел еще час.
Джентльмен послал меня наверх – примерить платье, которое раздобыл для меня Фил. Платье было довольно простое, коричневое, почти под цвет моих волос, а надо сказать, стены у нас в кухне тоже были коричневые, так что, когда я снова сошла вниз, меня было почти не видно на фоне стены – хорошо замаскировалась. По мне, куда лучше бы синее платье или, на худой конец, фиолетовое, но Джентльмен сказал, что в коричневом обычно ходят или шпионки, или служанки, а раз я еду в «Терновник» попробовать себя сразу в обеих ролях, то, стало быть, это платье как раз для меня.
Мы посмеялись над этими его словами, а потом, после того как я походила по комнате, чтобы привыкнуть к новой юбке (она была узкая), а также чтобы Неженка посмотрела, не нужно ли где чуточку обузить или расставить, он стал учить меня делать реверанс. Это оказалось гораздо труднее, чем я думала. Можно, конечно, много чего сказать о том образе жизни, что я вела прежде, но это была жизнь без хозяев. Я никогда никому не делала реверансов. А теперь Джентльмен заставлял меня приседать сто раз подряд – под конец меня аж замутило. Он сказал, что для горничной присесть в реверансе – раз чихнуть, так что если я освою эту науку, то разучиться уже не смогу, и тут он, как ни странно, оказался прав: я действительно не разучилась и даже сейчас могу сделать правильный реверанс. Или могла бы, при желании.
Ну да ладно. Покончив с реверансами, он стал разучивать со мной мою роль. Потом, чтобы проверить, хорошо ли я затвердила урок, он поставил меня перед собой и велел повторять все слово в слово, как на катехизации.
– Итак, начнем, – сказал он. – Как тебя зовут?
– Сьюзен, – ответила я.
– Сьюзен – и все?
– Ну Сьюзен Триндер.
– Сьюзен Триндер, сэр. Запомни: в «Терновнике» я тебе больше не Джентльмен. Там я буду мистер Ричард Риверс. И называй меня там «сэр». И мистера Лилли тоже называй «сэр», а юную госпожу можешь звать мисс Лилли или мисс Мод – как она сама тебе прикажет. А мы все будем звать тебя Сьюзен. – Он нахмурился. – Но нет, Сьюзен Триндер не годится. Это может навести их