ж ты в глаз ему не дал? Я б не сдержался, я б дал.
Ноль реакции.
Худой возвращается – лицо перекошено злобой.
– Ты думаешь, мне твоя сраная сумка нужна, твои рубли говёные? Да я эту дрянь на первой помойке выброшу – понял, урод?
Время проходит. Человек-статуя неподвижен. На палец надета пивная банка, губы перепачканы ярко-красной помадой, на лбу буква Х.
Проходящие с опаской и тревогой поглядывают на него. Замедляют шаг, чтобы тут же ускорить.
Продавщица хот-догов, женщина, в общем-то, некрасивая, говорит сочувственно:
– Сама весь день на ногах, я-то знаю, что значит стоять. А ведь я кручусь. А он не крутится.
Тот, к кому она обратилась, дает сдачу дочке:
– Снеси дяде.
– А там некуда положить.
– Ну, брось под ноги тогда.
Девочка бросает монетку неподвижному дяде под ноги.
Время проходит. Стемнело. Свет фонарей. Пространство пустынно.
Человек-статуя как стоял, так и стоит.
Два полицейских подходят. Смотрят. Молчат.
Один снимает с пальца живой статуи пивную банку (не порядок!).
Человек-статуя: легкое изменение положения – и снова застыл.
– Ну вы это… уходите уже. Больше никого не будет. Зачем?
Ноль реакции.
Полицейские находят верным уйти.
Продавщица хот-догов закрыла мини-вагончик.
Подошла к неподвижному.
– Ну, чего?.. Ничего?.. Нет никого. Все кончились. Гордый, что ли?
Раскрывает зонт, заносит его над неподвижным.
– Капает, – говорит продавщица. – Тебе нельзя.
Человек-статуя: легкий жест благодарности.
Продавщица – как о давно наболевшем:
– Господи! Почему так много говна?
Нет ответа.
Другим тоном:
– Я так и буду стоять? – закрывает зонт. – Ты как хочешь, а мне пора.
Человек-статуя неподвижен.
Затемнение – время проходит.
Двое стоят под зонтом (держит она) – у обоих отрешенные лица (каждый думает о своем, если о чем-нибудь думает): некрасивая женщина и человек-статуя с раскрашенными губами.
Мимо проходит бомж, не обращая на них внимания. Поднимает монетку. Удаляется прочь.
Это ночь.
Двое неподвижных под одним зонтом: некрасивая женщина и человек-статуя.
Дождь моросит.
Он потребовал клятвы
Утром я тогда стала с подарками разбираться, – Виталий Сергеевич, Виталёк мой, еще изволили в постельке нежиться, или мучиться было бы правильней, потому что головушке буйной бо-бо, хоть и не буйствовал он вчера в обычном понимании буйства, а держал себя чинно вполне – босс боссом. Не в упрек ему будет, он свое под конец сумел наверстать, да и мне сейчас аскорбиночка после теплого душа весьма подошла. А подарки ему сплошь прикольные, бесполезные для хозяйства и какой-либо практики, – но ведь это любому известно, какой он противник условностей, и тот из вас промахнется, кто на полном серьезе одарить его ценным предметом захочет. Часть даров Лёня-шофер еще ночью в офис отвез – памятные кирпичи, гирь набор,