меня за очень большую цену и из рук которого я ускользнула прежде, чем он сумел воспользоваться мною. И сейчас мое положение при нем… двусмысленно, я узнала его и, не скрою, немного побаиваюсь.
– Однако он вас обольщает, это же яснее ясного!
Анжелика собралась было возразить, но передумала, и улыбка озарила ее лицо.
– Вот видите, мэтр Берн, так мы, пожалуй, обнаружим новое препятствие для нашей женитьбы.
– Какое же?
– Наши характеры. У нас обоих было время хорошо узнать друг друга. Вы человек властный, мэтр Берн. Я старалась повиноваться вам, ведь я была вашей служанкой, но не знаю, хватило бы у меня на это терпения, будь я вашей супругой. Я привыкла сама распоряжаться своей жизнью.
– Ну что ж, откровенность за откровенность. Вы тоже женщина с характером, госпожа Анжелика, и вы имеете надо мною власть. Я долго боролся, прежде чем осознал это, и я испугался, догадавшись, до какой степени вы можете поработить меня. К тому же вы смотрите на жизнь свободно, а это непривычно нам, гугенотам. Мы боимся греха. Мы чувствуем под своими ногами его капканы, его расщелины. Женщина вызывает у нас страх… Возможно, потому, что мы считаем ее виновницей грехопадения человека. Я поделился этой мыслью с пастором Бокером.
– И что же он вам ответил?
– Он сказал мне: «Будьте терпимы по отношению к самому себе. Возблагодарите свои желания, ведь они вполне естественны, освятите их таинством брака, и пусть они возвышают вас, а не губят». Я решил последовать его совету. В вашей власти позволить мне исполнить его. Мы оба должны отбросить гордыню, которая мешает нам слышать друг друга.
Он приподнялся, обнял ее за талию, привлек к себе.
– Мэтр Берн, вы же ранены!
– Ваша красота способна воскресить мертвого, вы это прекрасно знаете.
Вчера вечером другие руки обнимали ее с той же ревнивой страстью. Может быть, мэтр Берн прав, сказав, что она жаждет мужской ласки, чтобы вновь ощутить себя женщиной? Однако, когда он захотел прильнуть к ее губам, она неосознанным движением оттолкнула его.
– Не надо, – прошептала она, – о, прошу вас, дайте мне еще немного подумать.
На скулах Берна заиграли желваки. С трудом, но он все же сумел сдержать себя, только побледнел. Отстранившись от Анжелики, он откинулся на соломенную подушку. Он больше не смотрел на Анжелику, а с каким-то странным выражением лица внимательно разглядывал маленький серебряный котелок, недавно принесенный ему мавром Рескатора.
Неожиданно он схватил его и с силой швырнул в переборку, которая темнела у него перед глазами.
Глава IV
Вот уже миновала почти неделя, как «Голдсборо» покинул Ла-Рошель, взяв курс на запад. Анжелика только сейчас подсчитала это на пальцах. Почти неделя пробежала. А она еще так и не дала ответа мэтру Берну.
И ничего не случилось.
Впрочем, что могло случиться? У нее было ощущение, будто она с нетерпением ожидает чего-то, что изменит