артисты,
И при том без таланта, диплома,
Лишь порочить умеете слово.
Так, заткнитесь, прошу, по-простому,
Не осуждайте меня за истому,
Этот старый, рифмованный слог.
Он приносит ведь сердцу восторг.
Ваша гниль же – одно исступление,
Пошлый, шумный, несвязанный бред.
Извините за грубость, презрение,
Я не критик, как вы, а поэт.
Революция и музыка
Сто лет! Сто лет со дня разрухи,
Со дня свержения царя.
Погибли пьесы и этюды
И композиции зазря.
Погибла наша знать и слава,
За рубежом её следы.
Осталась горестная сажа
И штурмовые рубежи.
Остались рваные токкаты,
Советский жёсткий, душный ритм.
Пришли на смену демократы
И мы теперь совсем молчим.
За этот век труда и пота,
Чтоб славу прежних возвратить
Людей гнала вперёд эпоха,
Да только не смогла простить
История сей жуткий ход.
Она и музыка – едины.
Погибло всё! Прощай, народ!
Тобой сонаты не любимы.
Тебе подай лишь новой грязи,
Движенье, новые пути.
Произведения же святы,
Недостижимы для толпы.
Нет, не понять тебе, Россия,
Своих талантов и господ.
Ты просто тёмная трясина,
Глухой и низменный народ.
Хотя в нём есть из миллиона
Лишь пара-тройка человек,
Кто дышит классикой влюблёно,
Кто отрицает новый век;
Хотя есть те, кому концерт
И опера ласкают сердце,
Но мало их, и в этом век
Наш отстаёт на всё столетье.
Прошло сто лет со дня разрухи,
Уничтожения господ.
А мы молчим, и наши души
Страдают без красивых нот,
Без составителей сонетов,
Без дирижёров для кантат.
Их позабыли, как поэтов,
И лишь немногие скорбят
Об их несчастном погребеньи
Под красным знаменем страны.
Сто лет, прошедшие в забвеньи, —
Сто лет без музыки любви.
Нелюбителям классики
О, буйный век – лихие нравы —
Ты любишь двигаться вперёд,
Не глядя влево или вправо,
Тебя без отступа зовёт
Давно привычная нам сила —
Да, любопытство, интерес.
Ты жаждешь новшества в мотивах,
Сенсационных всюду пресс.
Но не всегда в пучинах мира
Всё будет чище и светлей,
Уже прошла во всём вершина
Давно, за сорок тысяч дней
До нас. Несчастные младенцы,
Что мы в истории? Пыльца,
Что разлетится за мгновенье,
И нет ни стонов, ни следа.
Зато горды мы, своенравны,
Нам подавай горячий дух.
Устали слушать дифирамбы,
Нам голос предков