ночью.
Или просто будут всю жизнь думать, что второго не существует.
Все пройдет, и даже ноябрь. Все станут старше, умнее, злее.
Вода будет лежать спиной на илистом дне и смотреть в небо – по-детски
широко раскрытыми серыми глазами, как только она умеет.
Вот, собственно, и конец истории. Убийца – дворецкий.
нежность
Сон случится не сразу, ближе к утру.
Дворник сметет звезду в холщовый мешок.
Лопнет фонарь, расплескав избыточный ток.
Встань с холодного камня, не стой на ветру,
Выпрями спину, давай, застегни пальто.
Это легко, только кажется, что никак.
Страх разобьется о придорожный знак,
честное слово. А нежность придет потом.
Теплый ветер уснул
Теплый ветер уснул. Не буди его. Пусть отоспится.
Убери колокольчик, возьми свой мешок и вперед.
Воздух пахнет дорогой, дождем, коньяком и корицей,
мокрой пылью и чем-то еще – черт его разберет.
Солнце вытащит из лесу длинные рыжие космы
и расслабленно ляжет в траву и в оконный проем.
Над домами неслышно для всех начинается космос.
Это значит, что мы никогда, никогда не умрем.
И так спокойно и легко
И так спокойно и легко,
как будто выбито окно
и ветер вынес всё из дома
и пахнет свежестью дождя
и нет меня, и нет тебя,
и нет знакомых
и можно вдаль, и можно вдоль
и можно всё делить на ноль
неоднократно
и развернуться и уйти
и, передумав по пути,
прийти обратно.
Секрет
Буду стирать, гладить, готовиться к поездке,
мыть полы в спальне, вытирать пыль в детской,
слать смс подруге, гуляющей по Парижу,
зайду в кладовку за чемоданом, ударюсь локтем о лыжи,
потру ушибленное место и, скорее всего, не заплачу,
в самолете буду читать Славу Сэ или Терри Пратчета.
У меня все хорошо, гораздо лучше, чем у многих прочих.
У меня есть дом, я все еще умею спать ночью.
И еще есть секрет, я его нашепчу в ямку, зарою и сверху посею траву:
сердце мое не бьется и я только делаю вид, что живу.
руку подставь
Руку подставь к груди – сердце бухнется
прямо на ладонь, уляжется мягкими часами Дали,
теплое, почти непротивное, хотя вполне могло бы и
оказаться гаже полуощипанной курицы
или мокрицы, ползущей по мытому ванному дну,
манной каши с комками. Ложку, еще одну,
за маму, за папу,
за бешеную собаку,
за белого кролика,
за шарики и ролики,
вырастешь выше
крыши.
Идешь по битому стеклу
Идешь по битому стеклу,
а воздух тонок и упруг,
и кто-то скажет