большое тело с непригодными отныне к работе руками, словно только родная земля могла залечить его раны и смягчить острое разочарование, застывшее на распухшем лице.
Ремесленник Гонтран! Художник Гонтран! Который видел в Монтелу веселых домовых в медных тазиках и смешивал красную кошениль и желтую глину, чтобы окрасить стены. От одного только вида зелени листвы он пьянел, как от хмельного напитка!
Рыдая как дети, Альбер и Дени похоронили брата в семейном склепе возле деревенской церкви в Монтелу.
– А потом я пришел в замок, – продолжал рассказывать Дени. – Он казался мертвым, не раздавалось ни звука, ни одного детского возгласа. Только в кухне сидели кормилица Фантина, с глазами пылающими, как угли, да тетушка Марта, все такая же, тучная и горбатая, со своим неизменным рукоделием. Две старые ведьмы, что-то бормоча, чистили горошек. И тогда я остался. Ты ведь знаешь, что написал в завещании наш отец: «Наследство остается за тем из сыновей, кто возьмет землю…» Так почему бы не я? И я завел мулов, переговорил с фермерами, а потом и женился… На Терезе де Ла Майере. Приданого никакого, но доброе имя, и она хорошая. К сбору яблок у нас будет ребенок. Вот, – заключил новоиспеченный барон де Монтелу, – все это и просил тебе передать господин де Марийяк. То есть не о моей женитьбе, а про Гонтрана. Чтобы ты поразмыслила и лучше поняла, чем обязана королю после стольких оскорблений, как с твоей стороны, так и со стороны всей нашей семьи. Но, я думаю…
Он внимательно посмотрел в лицо своей старшей сестры, которую всегда немного побаивался из-за ее красоты, смелости и постоянных таинственных исчезновений. И вот она объявилась, и опять совсем другая, даже чужая. Тонкий овал лица обрисован благородной линией щек. Она сидела бледная и прямая, до глубины души пораженная только что услышанным рассказом. Это открытие и порадовало, и испугало Дени.
«Анжелика остается прежней, – подумал он, – но ее ожидают далеко не счастливые дни».
– Господин де Марийяк совсем плохо тебя знает, – прошептал он. – Но мне думается, что если он хотел добиться от тебя покорности, то совершил большую ошибку, сообщив, что одного из де Сансе повесили во славу короля.
Глава V
С момента возвращения Анжелики Молин, управляющий имением, приходил к ней ежедневно. Зажав счетоводные книги под мышкой, старик медленно шел по большой аллее, которая вела от его кирпичного дома с шиферной крышей до самого замка.
Независимый, как и прежде, хозяин сам себе, состоятельный буржуа, ведущий собственные дела, мэтр Молин продолжал тем не менее верно служить семейству дю Плесси-Бельер. Обладая здравым смыслом и предприимчивостью, он давно уже вел собственную торговлю. Анжелика, а тем более маркиз Филипп никогда не интересовались, чем именно занимается мэтр Молин. Они знали только одно: он всегда являлся по первому зову. Как только в нем появлялась необходимость. В Париже, когда хозяева замка находились при дворе, или в Плесси, когда случай или опала принуждали их удалиться в свои земли.
Поэтому суровое и