преобладает тон сознания превосходства, оттенок презрительности, как будто только европейский ум достаточно просвещен, чтобы полировать неотшлифованный алмаз древнесанскритских писателей и отделять, что хорошо и что плохо, ради блага своих потомков. Мы видим, как они спорят по поводу внешних форм выражения, без представления о тех великих жизненных истинах, которые те скрывают от взоров профанов.
Сообщение Жаколио об индусских факирах
«Как правило, брахманы, – говорит Жаколио, – редко поднимаются выше класса грихастха [жрецы низших каст] и пурохита (экзорцисты, предсказатели, пророки и вызыватели духов]. И все же, мы увидим… раз уж мы заговорили об этом вопросе и изучаем проявления и феномены, которые эти посвященные первой степени (самой низшей) приписывают себе и, по-видимому, в самом деле обладают способностями, развитыми до такой степени, какая никогда не была достигнута в Европе. Что же касается посвященных второй, а в особенности третьей степени, то они претендуют на власть, позволяющую им игнорировать пространство и время, распоряжаться жизнью и смертью»[190].
Таких посвященных, как эти, Жаколио не встречал, ибо, как он сам сказал, они появляются только в самых торжественных случаях и когда требуется утвердить веру в широких массах путем феноменов более высокого порядка.
«Их никогда не видно ни по соседству с храмами, ни даже в самих храмах, за исключением великого пятилетнего праздника огня. По этому случаю они появляются около полуночи на платформе, воздвигнутой в середине священного озера, подобно призракам, и своими заклинаниями освещают пространство. Огненный столб света поднимается около них и стремительно несется от земли к небу. Странные звуки слышатся в воздухе, и пятьсот или шестьсот тысяч индусов, собравшихся со всех концов Индии, чтобы лицезреть этих полубогов, бросаются наземь, погружая лицо в пыль и призывая души своих предков»[191].
Пусть любой беспристрастный человек прочтет «Spiritisme dans le Monde», и он не поверит, что этот «непримиримый рационалист», как Жаколио любит себя называть, сказал хоть одним словом больше того, что он в самом деле видел. Его сообщения находят поддержку и подтверждаются сообщениями других скептиков. Как правило, миссионеры, даже прожившие полжизни в стране «поклонения дьяволу», как они называют Индию, или неискренне отрицают огульно все то, чего они не могут знать как правду, или же смешно приписывают все феномены этой силе дьявола, которая превосходит «чудеса» века апостолов. И что именно этот французский писатель, несмотря на весь свой неисправимый рационализм, вынужден признать после повествования о величайших чудесах? Как бы он ни наблюдал за факирами, он вынужден ясно засвидетельствовать их совершенную честность в отношении их чудесных феноменов. «Никогда, – говорит он, – нам не удавалось ни одного из них уличить в обмане».
Один факт следует отметить всем, кто, не побывав в Индии, все еще