основном были связаны с земельными вопросами или имуществом: то йомены пытались передвинуть границу участка, чтобы расширить свою территорию за счет соседей, то мельник обманывал доверчивых крестьян, то какой-то работник украл мешок зерна у хозяина – за все это я наказывал штрафами. Случались и ссоры между соседями, от кого-то сбежала жена, и прочее, прочее… Занимался я и делами купеческих гильдий, вводил новые постановления, назначал новых смотрителей в королевские заповедники, налаживал связи с заносчивым местным духовенством. Приходилось немало сил и средств из казны графства выделять на ремонт старых дамб на побережье, дабы воды Северного моря не хлынули на низинные земли.
К Пасхе я отправил в Лондон свой первый отчет о положении в графстве и приступил к подготовке рыцарского ополчения. Необходимо было определить число рыцарей в Норфолке, сколько своих людей они могут поставить в строй, в каком состоянии их вооружение. Дела затягивали, но я никогда не пренебрегал возможностью заехать на стройку в Гронвуд.
Строительная площадка всегда выглядела гудящим ульем. Завершив основание донжона, мастеровые приступили к рытью ям для фундаментов угловых башен. Саймон соорудил несколько механизмов, что позволяло уменьшить количество наемных работников. Берег реки Уисси был весь завален бревнами, которые сплавляли лесорубы, и глыбами известняка, доставляемого сюда из каменоломен Нортгемптона.
Моя собственная казна несла ощутимые расходы, однако подспорьем мне служила торговля восточными товарами, а должность шерифа давала достаточно средств, чтобы я мог позволить покупать себе лучшие материалы. Недешево обходились и перевозки, в особенности после того как выяснилось, что многие землевладельцы завидуют моему богатству и не дают разрешения везти грузы прямым путем через свои владения. Окольные пути намного увеличивали затраты.
Особой алчностью отличались монастыри, но даже среди них выделялось аббатство Бери-Сент-Эдмундс. Расположенное в Саффолке, оно имело ряд владений в западном Норфолке. И теперь аббат Ансельм норовил содрать с меня три шкуры за проезд по своей земле, а содрав, удовлетворенно потирал руки, подсчитывая мои убытки.
Но было в этих поездках кружным путем нечто, примирявшее меня с жадностью танов и священнослужителей. Сопровождая караваны с камнем, я всегда мог свернуть в крохотный монастырь Святой Хильды, где покоилась моя матушка. Я подолгу простаивал на коленях у ее могилы и всегда оставлял пожертвования, чтобы сестры-бенедиктинки почаще молились за упокой ее души.
После монастырской тишины всегда приятно окунуться в кипучую деятельность. Вдобавок я открыл, что мне нравится ощущение власти. И странное дело – я стал испытывать какую-то особую нежность к той, что дала мне эту власть, – к Бэртраде Нормандской. Я даже затосковал о ней, слал ей куртуазные послания и богатые подарки. Конечно, несмотря на мою возраставшую нежность к невесте, я не ограничивал себя в общении с женщинами. У меня случилось несколько легких романов, и я завел пару постоянных любовниц, с которыми коротал время, когда позволяли