долго мечтала, как предстану перед ним и он наконец увидит меня… узнает, что я есть на свете и что я люблю его.
Внезапно кто-то цепко обхватил меня сзади, пьяно смеясь мне в волосы. Какой-то мальчишка. Я оттолкнула его и побежала по галерее туда, где вниз вела лестница. Теперь путь к отступлению был отрезан.
Внизу в дверь вносили блюдо с жареным кабаном.
– Тор! Тор![45] Сейчас мы отведаем мясо твоего вепря! – кричали вокруг.
Я проскочила под блюдом, но кто-то схватил меня за руку, сорвал накидку.
– Смотрите – женщина! Тор послал нам красавицу на йоль.
– Женщина! Девка! – закричали вокруг.
Меня хватали со всех сторон. Толкали, подняли на руки, почти кидали друг другу и хохотали. Я была словно беспомощная кукла, ощущала их руки на своем теле, меня щипали, кто-то обслюнявил мне губы.
Я стала визжать, вырываться. Увидела перед собой чье-то худое бородатое лицо и отчаянно вцепилась в него ногтями. Незнакомец разразился проклятиями, стал заваливать меня на стол. Но рядом толпились другие, толкались, мешали ему.
Они были как черти из ада. Этого я не ожидала. Под руку мне попалась обглоданная кость, и я стала бить ею по головам.
– Пустите! Вы не смеете. Я внучка Хэрварда!
Я как-то вырвалась от них. Увертываясь, вскочила на стол и прямо по столешнице побежала, перепрыгивая через кувшины и груды снеди, туда, где сидел Эдгар. Он смеялся, будто не замечая, как они хватали меня. Похоже, он обратил на меня внимание, только когда я оказалась перед ним.
– Вот так-так, – только и молвил он, увидев меня перед собой на столе.
Я же соскочила вниз, оступилась и вмиг оказалась сидящей у него на коленях. Обняла его, прижалась. Вокруг кричали. Я же молила, едва не плача:
– Не отдавайте меня им. Ради Пречистой Девы – не отдавайте. Я ведь пришла к вам.
И вдруг почувствовала, что он поднимает меня и несет. Расталкивает их и несет меня на руках, как ребенка. Я и ощущала себя ребенком, испуганным и беззащитным. Но он уже держал меня у своей груди и мог спасти от целого света.
Он легко взбежал со мной по лестнице, мы оказались на галерее, противоположной той, откуда я вошла. Он нес меня, а внизу что-то кричали, смеялись. Но никто нас не преследовал. А потом Эдгар ударом ноги открыл дверь и мы оказались в комнате – самой роскошной комнате, какую я только могла себе представить: огонь в очаге освещал тканые драпировки на стенах, кровать на возвышении в складках вышитого полога, чан с водой, над которым поднимался пар с ароматом душистых трав. Здесь было тихо. Стало тихо после того, как Эдгар плечом захлопнул дверь и, не выпуская меня из рук, сел на шкуру, покрывавшую широкое ложе.
Он смотрел на меня восхищенно и удивленно. Убрал разметавшиеся волосы с моих щек.
– Святые угодники! Да какая же ты красавица, девочка.
Я вдруг улыбнулась счастливой глупой улыбкой. Но почему-то отметила, что он сказал это на нормандском. И сама перешла на этот язык.
– Так я нравлюсь вам?
– Ты