обратился к администратору: – Втроем ведь можно? – Тот утвердительно махнул головой. – Уж прости нас, Оскар, но тебе придется лишиться своей девственности в нашем присутствии, мы-то тоже трахаться хотим. Сколько на час будет?
– На час, за троих, – промямлил себе под нос администратор, считая цену, – четыре доллара.
Отто достал две потрепанные банкноты из кармана и положил их прямо на стол.
– Завтра отдадите, – грубым тоном сказал он нам. – А где номер находится?
– На третьем этаже, направо, самый последний по коридору. Двери там пронумерованы, думаю, вы найдете нужный, – вежливо ответил администратор.
– Ты не переживай, – попытался меня успокоить Эрнест, когда мы уже поднялись на нужный этаж. – Все нормально будет. Если хочешь, то можешь первым быть, а мы уже с Отто потом, после тебя, я-то непривередливый.
– Да все нормально, – как можно спокойнее произнес я, чтоб не показаться ханжой. Я плелся за ними сзади, медленно переставляя налитые свинцом ноги, пытаясь оттянуть как можно дальше предстоящий момент. Я в принципе был готов к обычному сексу с проституткой, но вот заниматься этим перед стоящими рядом друзьями я никак не готов. Но брел за ними следом, как безвольное, не решающееся проявить свое мнение и характер существо, подчиняясь решению более сильного покровителя. Стыдно за себя, того прошлогоднего, который боялся всего происходящего, а главное, своего мнения.
Длинный коридор, усыпанный мелкими яркими лампами на обитых пластиком с имитацией дерева стенах, был полностью забит людьми. Синие одинаковые формы и штатские одежды мелькали туда-сюда, выходя и заходя в отдельные комнаты. Тяжелый воздух был наполнен стонами и хрипами, доносившимися из-за тонких перегородок. Атмосфера чрезмерной похоти и разврата давила на голову, вкупе с невыносимыми ароматами стойких одеколонов, пота, феромонов и перегара. «Зачем только согласился на все это? Зачем поддался их влиянию? Зачем пошел сюда?». Но эти все «зачем» были только в моей голове, я был слаб, чтоб озвучить их.
Мог бы развернуться и уйти, но не ушел. Мог возразить, но промолчал. Мог много чего сделать, но не стал. Старые петли узкой двери с серебристым номером двадцать три, прочно прибитым к дереву, скрипнули, и оттуда поспешно выскочил высокий мужчина, на ходу надевающий тонкую ветровку. Все, дороги назад больше нет. Или заходить, или поднять себя на смех, чтоб друзья подумали, будто я последний трус. Не знаю, что б я выбрал, если этот выбор настиг меня сейчас, но в то время, год назад, я выбрал первый вариант и нехотя вошел внутрь вслед за товарищами.
Уличный воздух, лившийся через два открытых окна, шевелил маленькие обрывки серых штор, наполняя крошечную комнатушку приятной прохладой. Настольная лампа, стоящая на тумбочке, скудно освещала помещение, и приходилось сильно напрягать глаза, привыкшие к яркому коридорному свету.
– Привет, мальчики, – произнесла полностью обнаженная женщина лет тридцати, сидящая на краю