ты сегодня работаешь, и на то, устала ты или нет. Мы клиенты, и нас нужно обслужить. Так что становись на колени, открывай по шире рот и отрабатывай деньги. – Со злостью выпалил он.
– Но… – не успела она договорить, как длинные пальцы Отто обвились вокруг ее тонкой шеи и сильно сдавили.
– Ты глухая?! – закричал, брызгая слюнями по сторонам, Отто.
Мои ноги подкосились от неожиданности, а в сердце кольнуло.
– Не имеешь ты права отвиливать от своей работы, – он яростно смотрел в ее широко открытые испуганные глаза. – Так, что не испытывай мое терпение, становись на колени и будь добра, исполняй свои обязанности. Ты поняла?!
– Да, – тихо ответила она.
– Громче! Я тебя не слышу! Так ты меня поняла?
– Да! Да, поняла.
– Ну вот и хорошо. Работай! – он быстро расстегнул свою ширинку. – Оскар, посторонись, а то все время на тебя потратим.
В полной растерянности, я отошел назад, не зная, что делать и куда себя деть.
– Отто, хорош тебе, – попытался успокоить друга стоящий в углу Эрнест. – Зачем так кричать? Успеем все, дай ему сперва.
– Оскару нужно показать, как это делается, а то он не знает. Блин, побеспокоился о тебе, а ты еще и стоишь в ступоре, – он обернулся через плечо и пристально посмотрел снисходительным взглядом. – Соберись! А то как тряпка.
Я отошел еще дальше назад, пока не оперся спиной о стену.
– Я и не просил, чтоб ты куда-то меня отводил, – тихо и с горечью промямлил я, но мои слова так и не достигли чьих-то ушей.
– Ладно, не переживай, – похлопал меня по плечу немного отрезвевший от свежего воздуха Эрнест. – Такое бывает. Пойми, это их работа. Конечно, может, Отто и перегибает палку немного, но они уже привыкшие к этому. Тем более, если работник отвиливает от своих обязанностей, его нужно немного наказать. – Говоря это, он снял с себя форму, придерживаясь за угол кровати, чтоб не упасть, и стал возле товарища перед стоящей на коленях проституткой.
Мне было безумно отвратительно за все происходящее перед моими глазами. Захотелось бежать отсюда как можно быстрее, но я продолжал стоять и смотреть, не отводя взгляда. Неужели в ту ночь, самую последнюю ночь в Вене, я и стал мужчиной? И групповой секс с усталой и безнадежной проституткой, которую мне было жалко до глубины души, и сделал меня мужчиной?
Крошечная комнатка, два открытых окна, через которые долетали обрывки уличных разговоров, голые тела, мой стыд, стоящие вокруг похоть, смрад, отвращение, мокрые от пота предыдущего клиента простыни, мой страх, противный скрип пружин – все смешалось, словно в бреду. Я был там, делал все, что говорил мне Отто. От воспоминаний не спрятаться, не укрыться, не стереть их из памяти. И та ночь, ночь из совершенно другой жизни, будет постоянно со мной, куда бы я ни делся и ни хотел ее забыть.
– Все равно это неестественно – платить за секс. Он должен происходить по любви, – опять начал было Винсент, отвлекая меня от прошлого