недоумением – не припомню, чтобы мы с ним о чем-то договаривались.
– Вы что, забыли? Вы забыли, что я пригласил вас на ужин?!
Не знаю, почему это так его расстроило, но он весь затрясся от возмущения. Я хотела объяснить, что сделала это не нарочно, но он не слушал меня. Лицо его исказилось от злости, и он завизжал, размахивая руками перед моим носом:
– Я что вам, какой-то мальчишка?! С какой стати я должен стоять и ждать вас черт знает сколько времени? Что вы о себе возомнили?..
На нас стали обращать внимание. Мы выглядели как ссорящаяся семейная пара, а ведь я даже имени его не знала. И как так получается, что какой-то посторонний мужик отчитывает меня ни за что ни про что? С какой это стати?
– Хватит! – рявкнула я, и он тотчас замолчал. – Я вам не жена, ясно? Прощайте.
– Постойте! – жалобно попросил он. – Постойте, прошу вас! Мне жаль, если я был слишком эмоционален, простите меня… Клянусь вам, я всего лишь хотел встретиться с вами снова… Вы мне очень симпатичны, я подумал, может быть, мы могли бы подружиться… Здесь редко встретишь приличного человека… – Он брел за мной, но я, вся дрожа от гнева или от чего-то еще, шла почти бегом и в конце концов окатила его таким взглядом, что он не решился идти дальше. А я добежала до дома и рухнула на кровать. Слезы катились у меня из глаз. Японка убежала от меня как от чумы, англичанин орет на глазах у всех. Ну что со мной не так?
У меня все еще болит нога, так что утренние купания в океане пришлось отменить. Спуститься на пляж у меня еще кое-как получалось, я медленно ковыляла вниз, пропуская вперед стайки босоногих индийских пареньков с голыми цыплячьими спинами; они ловко скатывались по ступенькам, не боясь поскользнуться и упасть. А вот взобраться по склону обратно было намного труднее. За час с небольшим, пока я окуналась и возвращалась назад, солнце распалялось сильнее. От его острых огненных лучей жгло плечи и руки. И хоть я укутывалась в длинный платок с головы до пят, чувство было такое, словно меня поджаривают на печке. Останавливаться и передохнуть уже не получалось, стоило только притормозить, как солнце впивалось в кожу, душило и отнимало последние силы. С меня градом сходил пот, от свежести утреннего купания не оставалось и следа, все тело ныло. Запахи, усиленные жарой, ударяли в нос, кружилась голова. Пляжная сумка, в которой и вещей-то было, только мокрый купальник, ключ от комнаты да кошелек, казалась невыносимо тяжелой и оттягивала плечо. Нога моя распухала прямо на глазах, и от этого зрелища у меня текли слезы. Мне было жаль себя, одну-одинешеньку, тащившуюся по такой жаре на гору, с больной ногой, где-то далеко от дома, в чужом краю… Да что там далеко, у черта на куличиках… Пробегавшие мимо парнишки заглядывали мне в лицо – не оттого, конечно, что удивлялись моим слезам или сочувствовали, на это они не обращали никакого внимания, а из простого любопытства к белокожим. Один даже собрался меня сфотографировать. Его друзья уже обступили меня, желая попасть в кадр вместе со мной, выставили костлявые локти и белозубые рты, но я отказала, довольно резко, и