вторила ей третья, крутя бёдрами.
А тамада тем временем не унимался:
С неба курица упала
Прямо на хер петуху!
Петуху приятно стало –
Закричал «КУ-КА-РЕ-КУ-У-У»!
Народ засмеялся столь достоверному изображению петушиного крика.
А в это время за дверями амбара, которые по причине духоты и не закрывались, сподручные капитана начали поливать бензином гору мебели, в которой уже и нельзя было разобрать, где какой предмет.
– Ты играй, играй! – крикнул Пану старший лейтенант. – Ща и рояль на костёр пойдёт!
– Да уж, пусть порадует народ напоследок! – добавил младший коллега, кивая головой на инструмент. – Недолго ему, бедному, жить осталось!
Пана передёрнуло. Руки его продолжали машинально играть частушки, а глаза судорожно сновали вокруг. Он и сам не знал, что пытался найти. Но должно же быть что-нибудь, что поможет ему спасти рояль!
И тут между телами танцующих он разглядел ветхого старика, одиноко сидящего за столом. Он был, видимо, слишком стар для танцев. Но интуиция подсказала Пану, что он и есть хозяин дома. Пан вскочил и подбежал к нему.
– Это ведь Ваша дача? – склонился он над перепуганным дедом.
– Моя, – подтвердил его догадку старик.
– И рояль Ваш? Откуда он?
Пьяный, старый, с полным ртом и без зубов – дед пробормотал нечто нечленораздельное.
– Что? – переспросил Пан.
Тут на него сзади навалился жених-капитан.
– Иди играй! Отвали от деда!
– Вы понимаете, что рояль сейчас сожгут??? – кричал Пан старику в самое ухо.
– А пущай горит! – сказал дед, лишив Пана последней надежды.
– Иди играй, тебе говорят! – Капитан силой затолкал Пана обратно за инструмент.
Вновь заиграл он опостылевшие аккорды, и вновь зазвучали похабные частушки. Справившись с Паном, радостный жених вытанцовывал вокруг невесты:
Я схвачу тебя за ноги,
Затащу тебя в кусты –
Не иметь же на дороге
Королеву красоты!
Обрадованная невеста решила отблагодарить муженька за комплимент:
Я с милёнком целовалась
На крылечке давеча.
Я б ещё поцеловалась,
Да болит влагалище!
Тут весь амбар залило ярким светом. Менты подожгли мебель. Костёр был такой огромный, что его, наверное, было видно из самой Москвы. Треск его заглушал игру Пана, а жар накалял всё помещение. Пан смотрел на костёр, представляя, как там сейчас окажется рояль. Сердце его обливалось кровью, и он уже не мог разобрать, кто пропел следующий куплет:
Вышел Ваня на крыльцо
Почесать своё яйцо.
Сунул руку – нет яйца!
Так и грохнулся с крыльца!
Всё больше оголяли декольте, всё выше поднимали юбки вульгарные бабы, разогретые водкой и пламенем костра, который делал это сборище ещё больше похожим на языческое жертвоприношение. Вот только Пан предпочёл бы принести в жертву кого-нибудь из гостей, нежели «Бехштейн».
Не ходите, девки, замуж –
Ничего хорошего!
Утром встанешь – сиськи набок
И