Это вопрос подхода. Гениальность профессора вне сомнений. Его работы открыли новую страницу в истории психоанализа. К тому же, он мне как отец, которого у меня никогда не было.
– Даже так? Почему же ты тогда не поступил в аспирантуру нашего института, а поехал в Мюнстер? Сейчас он был бы твоим научным руководителем.
– Он уже не работает там после той истории.
– Какой истории?
– Неужели не слышала?
– Я ведь жила за границей. Не общалась ни с кем из института, пока тебя не встретила.
– Он стал жертвой чудовищной клеветы. Как раз в тот год, когда я заканчивал институт. Он тогда работал с проблемными подростками в Центре психологической помощи. У него было несколько постоянных пациентов, с которыми он еженедельно беседовал. И вот, мама одной четырнадцатилетней пациентки заявила на него в полицию. Якобы он… как бы это сказать поприличнее… прикасался к её дочери не совсем подобающим образом.
– Вот это да! – Как-то загадочно сверкнули Ксюшины зелёные огоньки. – И что же?
– А то, что даже будучи светилом российского психоанализа, профессор и предположить не мог, что толкнуло мамашу на такую мерзкую клевету. Это обвинение свалилось на него, как снег на голову. У него не было никаких конфликтов ни с мамой, ни с девочкой. И я не встречал ни одного человека, который хоть на секунду предположил бы правдивость обвинения. Всякий, кто хоть немного знал профессора – понимал, насколько абсурдно подобное обвинение в его адрес. Было нелепо даже вообразить его себе совращающим девочку моложе его внуков. Ведь ему тогда уже было семьдесят. Но возмутительнее всего то, что столь почтенного человека на столь сомнительных основаниях взяли под стражу и упрятали в следственный изолятор, словно какого-нибудь бандита.
– Кто-нибудь пытался поговорить с девочкой? Или с матерью?
– Девочка не выходила из дома. Её никто и не видел с тех пор. А мать на все вопросы отвечала только: «Встретимся в суде».
– И его судили?
– Нет, до этого не дошло. Я тогда был одним из самых активных его защитников. Писал письма в разные инстанции и собирал на них подписи по всему институту. Даже устроил небольшой митинг у здания суда. Наконец дважды организовал сбор денег. Первый раз – чтобы внести залог, сумма была безумная. Второй раз – нанял для него лучшего адвоката. В конце концов дело прекратили за недостатком улик. Но трудно представить, через какой ад он прошёл.
– И как он теперь? Помню, он всегда выглядел моложе своих лет. Был такой бойкий и активный.
– А за какие-то пару месяцев превратился в немощного старика. Он ведь совсем один. Жена давно умерла, дети за границей. Никто даже не приехал поддержать его, кроме его студентов. Обидно и непонятно, почему его дети так безразличны к нему. Он теперь совсем не выходит из дома. Живёт только ощущением своей нужности и востребованности. Многие институтские ребята постоянно ходят к нему, многим он по-прежнему помогает.
– А почему Мюнстер?
– Это он посоветовал