знать, как смеяться надо мной».
– Стоп, стоп, стоп, – остановил я себя. – Я что, разговариваю со скафандром? Ты что, Яр, совсем с ума спятил? Пять дней ты был заперт в каюте, оставшись один на один с собой, и, не найдя себе лучшего собеседника, решил пообщаться с этим оранжевым чмом. Тебе лечиться надо, шизик.
Хотя опять же, где-то я читал, что, когда человека помещают в одиночную камеру, он сначала, чтобы не было так скучно, начинает разговаривать сам с собой, а потом по истечении некоторого времени у него шарики за ролики заскакивают и он по-тихому сходит с ума, потому что еще неизвестно, что такого страшного ты мог рассказать самому себе и какую правду-матку резануть. Короче, бегом на волю, к людям.
Я шагнул в коридор, он, как в первый день нашего знакомства, был совершенно пуст, и опять меня посетило тоже самое чувство, что за мной внимательно наблюдает как минимум пара внимательных глаз. Выходил я из корабля почти тем же самым маршрутом, что и заходил в него. Отличие состояло только в том, что на пассажирском лифте я спустился до первой грузовой палубы, здесь уже вовсю суетились несколько небольших погрузчиков, которые резво хватали, казалось, неподъемные для них грузы и тащили их из недр корабля наружу, этим они очень напоминали деятельных муравьев. Выйдя через распахнутую аппарель мимо снующих погрузчиков, ступил на бетонку космопорта.
Космопорт был совсем маленький, какой-то местечковый, невдалеке находилось стеклянное здание в три этажа для наземных служб и персонала, но чего-то не хватало. Рядом на разгрузке стояли еще два звездолета, облепленные небольшими погрузчиками. Наконец до меня дошло чего не хватает, я совсем не увидел складов, ни одного даже самого маленького ангара. А куда же исчезают грузы? Ответ получил сразу же, как скосил свой взгляд влево: погрузчики с грузами, пристроившись друг за другом в длинную очередь, уезжали под землю, видимо, все складские помещения находились именно там. Оттуда же выезжали уже опустошенные погрузчики, деловито следовавшие за новой порцией груза. Я взглянул на палящее вовсю олеронское светило, на марево, плывущее над колесами погрузчиков и бетонкой космопорта, и сильно обрадовался, что я в скафандре. На поверхности было настоящее пекло, а в скафандре с его микроклиматом мне было очень комфортно, и жары я не ощущал никоим образом. «Вот видишь, я же говорил, что я необходим», – мысленно вякнул скафандр. Я его также мысленно поблагодарил, но послал в жопу и порекомендовал немедленно заткнуться, что он и сделал, правда с некоторой обидой.
Метрах в ста от меня стоял боевой сепаратистский джип «Патриот», раскрашенный под светло-зеленый камуфляж, с затонированными бронированными стеклами и башенкой крупнокалиберного пулемета на крыше. Возле джипа стояла маленькая, худенькая, черноволосая девушка в зеленой форме и махала мне рукой. Поскольку рядом никого, кроме меня, больше не было, я так понял, что махала она все-таки