почему-то совсем не хотелось рассказывать ей, что лечу на Луну на лечение. Подумает еще, что больной. В общем-то, конечно, какая разница, но мой внутренний голос и мужское достоинство наперебой говорили мне, что не стоит. Поэтому, напустив на себя побольше туману, я сказал, что лечу по делам. Какие у меня там дела, я еще не придумал, но, если спросит, можно все таким же таинственным голосом сослаться на военную тайну – очень хорошо помогает, и в детали вдаваться не надо.
Анна Мари не спросила зачем. Только спросила на сколько. Узнав, что на месяц, радостно воскликнула:
– Ой, милый, как здорово, у меня сюда три рейса в неделю. Это мы с тобой так часто видится будем, – скорее утвердительно, чем вопросительно, заглядывая в глаза, сказала она мне.
Это означало только одно, она для себя за нас двоих все решила, и я выбран на роль новой жертвы для женской экспансии. Я посмотрел в ее васильковые глаза, погладил ее округлое загорелое плечо и со вздохом сказал:
– Конечно, – взглянув на свой хронометр, поинтересовался: – Слушай, а нам не пора? По-моему, мы скоро прилетаем.
– Ой, и правда! – спохватилась девушка, вскакивая и очень оперативно накидывая один за одним на себя предметы своего туалета, начала одеваться. – Ты иди на свое место, а я здесь быстренько приберусь.
Когда я вышел из салона первого класса, то все ботаны, находившиеся в шаттле, воззрились на меня, как на только что открытый, доселе земной науке не известный микроб. В их взгляде очень хорошо читалась зависть и глубочайшее сожаление, что не они стали первооткрывателями редкого микроба и нобелевская премия пролетела мимо их шнобеля. Интересно, это у меня такая довольная физиономия, что ботаны догадались, или же мы достаточно шумно резвились с Анной Мари.
Я уселся на свое место, тут же появилась Вирджиния – подруга Анны Мари.
– Минеральной воды не желаете? – вопрос прозвучал насколько можно нейтрально, но смотрела она на меня с интересом, оценивающе.
Как только в салоне появилась взлохмаченная и раскрасневшаяся Анна Мари, ботаны тут же перевели все свое внимание на нее и ее большую грудь, раздевая ее голодными взглядами, наверняка готовые отдать все что угодно, даже их самый любимый микроскоп, чтобы хоть раз увидеть ее голой. Впрочем, на лице девушки совсем не было и тени смущения, за время работы стюардессой с ее-то внешностью к голодным взглядам она привыкла. Вирджиния вприпрыжку, почти бегом направилась к ней, видимо, ей не терпелось разузнать все подробности. Анна Мари улыбнулась своей восхитительной улыбкой, показала мне язык и задернула перед собой шторку, чем сильно разочаровала ботанов.
Появилась голограмма командира корабля, который поблагодарил нас за полет, объявил, что в скором времени мы входим в плотные слои лунной атмосферы, затем очень вежливо, но крайне настойчиво попросил нас пристегнуть ремни и не вставать с мест до прилунения и полной остановки. Что мы послушно и сделали.