принять душ и очутиться побыстрее в кроватке. Поднялся на четвертый этаж, карта-ключ зеленым курсивом показала мне направление к моей палате, вставив карту в слот замка, я очутился в небольшой палате, стены которой выкрашены в фисташковый цвет. Зашторенное окно напротив, справа платяной шкаф и дверь в санузел, слева кровать с тумбочкой и прикроватным бра, возле кровати панель какого-то медицинского прибора, дополнял интерьер палаты небольшой журнальный столик посередине комнаты, возле которого стояли два кресла – в одном из них, портя общее впечатления от увиденного, вытянув свои худые ноги, сидел старший санитар Холечек. Парень слова, что тут скажешь, обещал заглянуть – и вот заглянул. Держит обещание.
– Смелее, Яр, проходите, раздеваетесь по пояс, ложитесь на кровать. Мне необходимо снять с вас показания.
Я повиновался, а что делать. Он подсоединил к моей голове и моему телу различные датчики и нажал несколько кнопок на панели, раздалось еле слышное жужжание.
– Буквально несколько минут полежите спокойно, – попросил он.
– На сколько на завтра назначена экзекуция? – спросил я.
– На шесть утра. Персонала в клинике будет минимум, и это для нас хорошо, – что-то разглядывая на мониторе, пробурчал себе под нос Холечек. – Ну вот теперь все. Не буду вас дальше утомлять. Отдыхайте.
– И это все? – спросил я.
– Конечно, а что вы ждали, что вам иголки под ногти будут засовывать? Это всего лишь обследование.
– Я не об этом. Вы не хотите мне рассказать, что со мной будет дальше?
Он устало посмотрел на меня.
– Я не знаю, что с вами будет дальше, и не должен знать. Повторяю: мое дело было встретить вас, сопроводить в клинику, подготовить к операции, переправить на звездолет контрабандистов и через месяц встретить. Мои функции крайне ограничены.
– Мне один серьезный человек сказал, что, если что-то случится, я могу полагаться на вас.
– А разве что-то случилось? – с сарказмом спросил он, испытывающе глядя на меня.
– Ну как бы нет, – пожал я плечами.
– Ну вот видите. Пока все идет по плану. Вот если случится, тогда и поговорим. И вообще, Яр, вы свой выбор сделали, я так понимаю – совершенно осознанно, вас ведь никто насильно не заставлял? В скором будущем работа у вас будет такая, что придется полагаться в основном только на себя и рассчитывать только на свои силы, часто будет так, что помочь в какой-то момент ни советом, ни действием вам никто не сможет. Вы меня хорошо поняли?
Я мотнул головой.
– Ну и хорошо, а сейчас отдыхайте, не буду вам мешать.
Удивительно, но я заснул. В пять меня разбудили, тот же Холечек бесцеремонно растолкал и проводил в операционную.
Профессор Богуслав Пекстис был тщедушный, лысый, пожилой подвижный человек с лицом, морщинистым как печеное яблоко, и очень живыми, молодыми глазами. От него, как и от многих врачей, буквально веяло чистотой, создавалось впечатление, что он моется под