что в этих одноликих автоматизированных…
– Во! Потому что своими руками всё! И никакой искусственный интеллект с его консервной логикой не сравнится с плодами труда человеческого. По крайней мере здесь и сейчас. Знаешь, как я это вижу? Уместна параллель с коралловым рифом. По крупинкам, частицам создаётся, бесценное множество ресурсов и времени расходуется… И рождается детище. То, которое твоё и только твоё, и ты никому его не отдашь ни за какие сокровища…
– Чувственно сказал! – воодушевлённо похвалил я.
Марлин осёкся и улыбнулся.
– Стараюсь… – Он снова разлил коньяк. – У меня тост! – провозгласил. – Выпьем за друзей. За настоящих друзей, чтобы они были вместе, смотря не на что… ой, то есть несмотря ни на что… – поправился Серёга и продолжил: – Чтобы всё было так, как ни у кого, чтобы больше было классных моментов, и все мы жили дружно и счастливо! Не очень складно вышло, эх, теряю квалификацию райтера… Тем не менее. Выпьем за друзей!
– За проверенных друзей! – уточнил я.
Словно бы в подкрепление нашим словам из акустических систем зазвучала следующая в плей-листе песня. Я слышал её не впервые, и знакомый голос пел очень даже в тему:
…Нас ветром разносит по этой земле,
Какие уж тут прощанья!..
Мы с Марлином переглянулись и синхронно покачали головами. Надо же, какое совпадение![2]
Когда душевная композиция доиграла, Марлин спросил:
– Не знаешь, кто это поёт?
– Андрей Макаревич, – ответил я. – Была такая группа, «Машина времени».
– Весьма, однако… Странно, что не слышал раньше. Явно классический русский рок. Спрошу у бармена потом все альбомы, он у меня заядлый меломан, такие раритеты иногда выкапывает в архивах…
И мы снова проучаствовали по коньячку. Помолчали, благостно глядя друг на дружку и вспоминая былое.
Внешность у Марлина не особо примечательная, обычный высокий мужчина без особых примет, не толстый и не худой, но сейчас он очень выразительно смотрелся, сидя передо мной по ту сторону стола. Поза, понятно, расслабленная, одна рука безвольно висит, другая подпирает щеку. Каштановые волосы взлохмачены, глаза уставшие, рассеянные, сейчас – даже добродушные. На шее свободно болтается галстук. Рубашки и галстуки он предпочитал футболкам и майкам ещё со времён юности. Кажется, всегда стремился стать большим боссом.
У него получилось, между прочим, он реализовал мечту. Хотя я не так уж много знаю о его нынешних делах, и не надо мне знать. Я давно ушёл другой дорогой. Точней, ушёл искать другую дорогу.
Затем мы принялись решать вопрос о том, кто пойдёт за добавкой. В результате продолжительного консилиума, путём конструктивной дискуссии было постановлено, что за второй бутылкой иду я. Почему-то мысль позвать бармена или официантку не пришла в голову ни мне, ни ему. Набрались старые кореша уже порядочно.
Я поднялся со стула, испытав ощущение, что воспарил. Поплёлся по залу,