успеваем навести здесь порядок – я имею в виду финансовые дела, а не поддержание чистоты – к половине седьмого. Я ушел в шесть тридцать, вместе с Гюставом. Остальные – раньше, чем мы, между шестью и половиной седьмого.
– Благодарю, – отозвался Верлак. – На этом все.
– Не могли бы вы держать нас в курсе? – спросил Иакелья, и его глаза снова увлажнились. – Мадам Лиотта сегодня утром звонила в больницу, но с нами даже говорить не захотели.
– Так распорядилась полиция, – объяснил Верлак. – Конечно, мы будем держать вас в курсе расследования. До свидания. Попросите, пожалуйста, мадам Лиотта зайти сюда.
Иакелья тихо вышел из кабинета, Полик повернулся к судье:
– Видимо, преступник знал часы работы Сюзанны. Но никак не мог знать, что в тот день она вернется домой раньше обычного, если только не работал здесь же, вместе с ней. Значит, можно сделать вывод, что нападение произошло ближе к половине восьмого.
– И я так думаю, – кивнул Верлак. – Если она каждый день уходила из банка между шестью и половиной седьмого и тратила на дорогу пешком десять минут, он, возможно, поджидал ее. Но ведь это рискованно – нападать вот так, средь бела дня, разве нет? Почему он не дождался вечера, когда никто не увидел бы, как он входит в здание?
– Женат? – предположил Полик. – Или работает в ночную смену?
– Или просто не боялся, что его увидят, – подхватил Верлак. – Потому что выглядел респектабельно. Не внушал беспокойства. Был в костюме и при галстуке.
– Банкир?
– Или представитель любой другой интеллигентной профессии. Привлекательный с виду. Симпатичным людям проще живется в этом мире. Им чаще доверяют.
Полик кивнул. Лысую голову комиссара пересекал шрам, нос был курносым, одна ушная раковина пострадала в свалках во время игры в регби и деформировалась. Он посмотрел на Верлака, который хотя и не блистал классической красотой, но среди женщин считался видным мужчиной.
В дверь постучали, мадам Лиотта внесла поднос.
– Стучаться в собственный кабинет – забавно! – заметила она, ставя поднос на стол. На нем разместились три чашки кофе, сахарница с тремя ложечками и три ломтика кекса. – Я испекла этот лимонный кекс вчера вечером, после того как Камиль позвонил мне и сообщил, что на Сюзанну напали. Мне требовалось хоть чем-нибудь себя занять. – Улыбаясь, она подала мужчинам кофе и кекс, не спрашивая, хотят ли они попробовать. Потом уселась и замерла с серьезным лицом: ее задача хлопотливой матери семейства была выполнена. – О личной жизни Сюзанны я знаю немногое, – не дожидаясь приглашения, начала она. – Но мне известно, что года два назад она встречалась с молодым человеком из Экса. Насколько я понимаю, все было серьезно, по крайней мере для Сюзанны, пока он вдруг не уехал.
– Уехал? – переспросил Верлак.
– Да, переселился в Монреаль. Совершенно неожиданно. Об этом Сюзанна рассказала мне однажды утром, когда я принесла ей кофе и заметила, что она расстроена. По глазам было видно, что она плакала.
– Просто взять и переехать